Я — легионер, или Восемь лет в европейском футболе

Тут вдруг возник «Дуйсбург»: мне сообщили, что немецкая команда интересуется мною. В тогдашнем настроении я, наверное, был готов уйти куда попало, даже в этот самый «Дуйсбург», о котором не имел ни малейшего понятия. Желая узнать хоть что-то, я позвонил Кирьякову в Карлсруэ. В своей обычной энергичной манере он подбодрил меня: мол, давай соглашайся, здесь, в Германии, здорово, да и команда неплохая, в прошлом сезоне даже лидировала долгое время. Короче говоря, наговорил массу всего хорошего. Я согласился встретиться с тренером «Дуйсбурга» Эвальдом Линеном, который подробно рассказал о том, в какой роли хочет меня использовать, нарисовал несколько схем игры — в общем, произвел на меня впечатление серьезного специалиста, и я решился на переход.

Настала пора обзавестись настоящим прокуратором. Я давно уже понял, что от человека, представлявшего мои интересы в то время, ничего хорошего ждать не приходится, и решил отказаться от его прокураторских услуг: мне вполне хватило прошедших трех лет. И я обратился к Джованни Бранкини.

От своих партнеров по клубу я уже слышал об этом специалисте — он вел дела нескольких игроков «Интера». Число его клиентов постоянно росло, и сегодня среди них очень много известных игроков: бразильцы Рональдо и Ромарио, португалец Руи Кошта, хорваты Давор Шукер и Звонимир Бобан, болгарин Стоичков и другие.

Уже не помню, где мы с Бранкини впервые встретились, но при этой встрече он произвел на меня очень солидное впечатление. Уже один его внешний вид говорил о многом. Это довольно крупный мужчина в очках, с короткой бородкой, которую скорее следует назвать длинной щетиной, безупречно одетый, как и положено солидному бизнесмену. Ведь его работа — самый настоящий бизнес, ибо сам современный футбол есть бизнес, да еще какой!

Я понял, что нужно работать с Бранкини, если речь идет о достойном общении с представителями самых именитых клубов, об отстаивании ваших интересов при заключении выгодного для вас контракта, о принятии правильного решения в выборе новой команды. А если дело касается административной работы (получить визу в консульстве, перегнать машину, встретить родственников в аэропорту), то мой бывший «прокуратор» с этим вполне неплохо справлялся. Но на каждого серьезно го специалиста работает целый штаб администраторов, которые способны сделать все, причем не ограничиваясь рамками одной страны.

Не стоит недооценивать такую важную деталь, как умение прокуратора держать себя в обществе. Я уже не раз говорил и готов повторить, что от его авторитета напрямую зависит авторитет игрока, которого он представляет. Очень многие неприятности — в том числе и тот поступок перед игрой с «Торино» — происходили со мной оттого, что меня недостаточно уважали. А на какое уважение мог я рассчитывать, если мои интересы представлял человек, которого никто всерьез не воспринимал? Понятно, что пренебрежительное отношение руководства к моему агенту переносилось и на меня.

Итак, приняв решение, я отправился к Бранкини и предложил ему работать вместе. А для начала обеспечить мне хороший контракт с «Дуйсбургом». Жаль, конечно, что мы с ним не сошлись раньше: я обратился к нему с конкретным поручением, а отношения наши не были в тот момент столь доверительными, чтобы он мог давать мне советы. А если бы мы уже успели сблизиться, как сблизились сейчас, Джованни наверняка бы отсоветовал мне уходить в «Дуйсбург». Действительно, раз уж я за год до этого отказался от перехода в «Удинезе», какой же был смысл теперь отправляться в какой-то заштатный немецкий клуб? Стоило правильно взяться за дело, и мы бы легко заставили «Интер» подыскать мне более приличную команду, причем в той же Италии.

Да, все это было бы возможно, если бы, повторю, мы с Бранкини были к тому моменту хорошо знакомы. Но наше сотрудничество только начиналось, и поэтому он просто взялся исполнить мое поручение. Я заключил годовой контракт с «Дуйсбургом», причем сумма была увеличена.

В остальном же мое знакомство с бундеслигой не принесло никакого удовлетворения. Должен заметить, что Германия вообще никогда меня не привлекала: немцы, с которыми я встречался, казались мне людьми совсем другой ментальности, мне не близкой, в отличие от итальянцев, с которыми я мгновенно находил контакт. За три года я успел полюбить Италию и ее жителей — энергичных, горячих и открытых. Немцы же, напротив, представлялись мне холодными и чопорными, слишком правильными, что ли.