Я люблю Будду

она поклонилась дракону так низко, что кончики ее шипастых волос, густо залитых гелем, коснулись пола, ей нужно было попасть на еще одну вечеринку.

на улице было морозно, она шла по улицам, и воздух, который она вдыхала, был на вкус как асфальт, она бы с большим удовольствием прошлась пешком всю дорогу, но то место, куда ей надо было попасть — оно было аж в кавасаки. она держала левую руку в кармане плаща, трогая пальцами хрустальный флакон, который она аккуратно достала из кармана брюк якудзы-сана, по крайней мере, она надеялась, что флакон — хрустальный, сперва нужно будет попробовать эту штуку на ком-то другом, меньше всего ей хотелось занюхать пару дорожек какого-нибудь порошка от аллергии, или героина, или другого токсичного вещества, и ее нельзя винить — боль бывает забавной и даже приятной, но не тогда, когда она происходит в результате твоей собственной глупости, правую руку она держала выставленной в сторону, чтобы привлечь внимание несчастных таксистов, которым пришлось работать в новогоднюю ночь, несколько машин, уже занятых пьяными служащими, проехали мимо, проехали, разумеется, упорядоченно, словно следуя некоей системе, изо рта у ХИЁКО вырывались облачка пара, похожие на пар от дыхания дракона. ‹это все замечательно›

размышляла она ‹но мне нужно такси, причем прямо сейчаО. она ускорила шаг, сжала руку в кулак и подняла большой палец вверх, как это делают автостопщики. не прошло и двух секунд, как рядом с ней остановился большой мотоцикл кавасаки цвета губ гейши. ‹примите мою безмерную благодарность за вашу исключительную доброту› наша вежливая неогейша улыбнулась и склонила голову набок, как очаровательный встревоженный воробушек.

пока они ехали в кавасаки, он — в своем мотоциклетном шлеме, она — с черным шарфом, повязанным поверх блестящих волос, чтобы издали это было похоже на шлем, она без стеснения прижималась к нему сзади, ее возбуждал этот контакт черной кожи и черной. резины, но она все же сдерживала себя, ведь ей нужно было при-› ехать на следующую вечеринку еще до полуночи, потому что она, собственно, и устраивала этот праздник, ее беспечный подход к подготовке вечера объяснялся уверенностью в компетенции и здравомыслии ее последовательниц, она заставила их поклясться собственной кармой, что они сделают все, как им было сказано, а бессчетное количество низких перерождений в этом жалком материальном мире — все-таки непомерно большая плата за минутную лень, красные с синим полоски неона проносились на периферии зрения со скоростью 200 миль в час, но не смешивались в лиловый, и это было любопытно. ‹так› даже после бутылки сакэ ее мысли были кристально ясны ‹проведем эксперимент: смешаются они в мурасаки, если я их увижу как ака и ао?› но она не успела попробовать, потому что уже прибыла на место, к торговому складу в кавасаки, где они сняли верхний этаж, она пригласила мотоциклиста на вечеринку, подкупающе искренним, извиняющимся тоном, как бы имея в виду: ‹не сочтите за дерзость, но, может быть, вы захотите встретить новый год в нашей тесной компании, где вам, скорее всего, будет скучно?› и он, будучи неженатым и вообще мужчиной незанятым, разумеется, с радостью принял это предложение, тем более что оно исходило от такой соблазнительно неотразимой и дерзкой шалуньи, какой — как уже поняли наиболее проницательные читатели — была ХИЁКО.