Я люблю Будду

мотоциклист на кавасаки (теперь уже — верный и рьяный приверженец секты, вступить в которую могли только девушки) наблюдал за флотилией такси, развозивших гостей по домам, остались только ХИЁКО и узкий кружок приближенных из неогейш. ХИЁКО пригласила свою доверенную элиту на интимный новогодний суаре и вдохновляющую беседу в кафе “бекон”, чайный салон со стенами насыщенно розового цвета и резными креслами из красного дерева, что недвусмысленно говорило том, что кафе получило свое название в честь художника, френсиса, а не в честь копченой свиной грудинки, она похвалила их за старания в таких неуемно восторженных выражениях, что некоторые из них вполне искрение засмущались и даже зарделись, это было красиво и трогательно: на рассвете нового года, компания молоденьких девушек со свежими лицами, они обнимаются, и улыбаются, и вытирают друг другу слезы — слезы радости, что струятся по их щекам, одна из них, такая же юная, как и все остальные, но более уверенная и властная, что-то им говорит — твердо и доверительно, они пьют чай маленькими глотками, с изысканной чопорной чувственностью, свойственной дорогим куртизанкам прошлого века, хотя мы сейчас далеко, и не слышим, что она им говорит, нам все равно ясно, что это — именно то, что им хочется слышать, сквозь огромные окна чайного салона мы наблюдаем за наивысшим проявлением чистой любви между женщинами, и это не может оставить нас безучастными.

но пока я окончательно не потерялась в мечтах, давайте вновь обратимся к ХИЁКО: как она стоит голая на балконе, на холоде. ‹блядь, как в холодильник заходишь› думает она про себя, но сейчас она просто не вынесет прикосновений одежды к коже, сейчас ей нужна прямая стимуляция, токийская башня возвышается перед ней, гордый монумент японской тяги к символам. ХИЁКО никогда не была в Париже (да ей, собственно, и не хотелось), так что она не может судить, такой же она высоты, как настоящая эйфелева башня, или все-таки ниже, для нее это оранжево-красное сооружение (женщина хэйанского периода назвала бы этот цвет “каки”, цвет хурмы) маячит перед глазами, как монумент стимуляции потребительского интереса в Японии. ‹они покупают эйфелеву башню, они покупают Макдональдсы и кока-колу, они покупают весь западный идиотизм и дурной вкус, пока кончать с этим массовым шоппингом›. она вся дрожит, дракон у нее на спине сотрясается в изменчивом танце.

Глава 32

что доставляет чувственное удовольствие;

ванна из прохладного зеленого чая слепой массажист привкус крови при поцелуе оргазм в эпицентре землетрясения тесная комната в опиумном дыму

старинное свадебное кимоно поверх трусиков-стрингов из поливинилхлорида

колени, стертые о татами

беззаветное служение богине

легкая мастурбация в электричке в час пик

миг до перерождения

Глава 33

марья

я считаю, что нам должны оплачивать время, которое мы тратим на сборы, когда одеваемся на работу, потому что на это уходит действительно много времени, у некоторых — так вообще часа два, не меньше, я не говорю, чтобы нам платили по полной ставке, это будет уже наглость, но хотя бы полставки или что-то вроде того, или давали бы нам оплачиваемый выходной, скажем, раз в две недели, вроде как премия за хорошую работу в области подготовки к работе.