Я люблю дышать и только

– А меня? – Засмеялась Яна. Я тоже очень многое могу сообщить компетентным органам. Нет, правда, не сидеть же нам здесь у «разбитого корыта». Извините, за дурацкое сравнение.

– Вы пока свободны. Даже можете опять залечь на буфетную стойку и подремать. Если вы понадобитесь, вас вызовут, и вы в яркой телевизионной форме изложите свои уникальные знания.

– Я же говорила, что в нем что-то есть. Кирка, тебе повезло. – Марьяна произнесла слова и тут же прикусила губу.

– Я недавно похоронила мужа, – пояснила я Машкину «шутку».

– Мы идем пить кофе, – сурово ответил следователь.

– Что, разве «Макс» уже открыли? – Приоткрыв сонные и томные, как всегда поражающие своей чернотой, глаза, спросила Марьяшка.

– У нас, с собой, было, – среагировала я быстро и зло. Свой носить надо, попрошайка. Я показала язык и, взяв Филиппа Сергеевича за пиджак, увела от девчонок.

– Куда же вас вести? В аппаратную? Там человек непривычный долго не выдерживает, – я раздумывала, есть вообще, на нашей Останкинской земле место, где можно дышать и не потерять при этом голос, потенцию, мысли и уж тем более сердце. Не нашла.

– Не печальтесь, – старомодно успокоил меня следователь. Мы пойдем к Останкинскому пруду. Там уж точно надышимся.

– Нам выходить можно? – Я засмеялась. – Я забыла, что я под бдительным оком закона.

* * *

Шли мы, молча, прислушиваясь к скрипучему блестящему снегу.

Я размышляла о том, чтобы не дай Бог, меня не выперли за прогул. Хотя, наверное, такая прогулка считается помощью следствию.

Чем же я в состоянии ему помочь? Не рассказывать же, в самом деле, всю нашу длинную жизнь с радостями, ссорами, ненавистью, тайной, которую мы храним уже десять лет и поэтому то, любим, друг друга и жмемся то к одной подружке, то к другой, то пылаем ненавистью из-за трусости и, в общем, предательства человека, который нас всех сделал.

– Вы хотите мне поведать что-либо конкретное, что способно навести меня на правильные размышления по поиску исчезнувшего человека. – Филипп Сергеевич с пытливым любопытством заглянул мне в лицо, даже подлез под него. – Я даже не могу назвать тело мертвым. Я его не видел. Когда группа следственная приехала, то сразу внизу милиция начала нас посвящать в то, что там наверху ТАКОЕ. Там лежит ОНА – любимица всех. Я побежал в «Макс», чтобы убить двух зайцев, захватить понятых и тех, кто ее хорошо знал.

– Вы знаете, мне легче все написать, чем рассказывать. Иначе мы проговорим всю жизнь, – я представила все наши девичьи подробности и реакцию взрослого, даже не очень молодого мужчины, на нашу неправильную и порой, грешную судьбу.

– Пишите, – Филипп Сергеевич меня быстро понял. – Погулять все равно приятно. Вы возвращаетесь в «Останкино»?

– Надеюсь, что меня еще не выгнали, – я повернула в сторону своей земли Обетованной. Ноги понеслись быстрее. Многолетнюю привычку не вытравишь. За мной, несколько запыхавшись жестким шагом, размахивал руками, загребая ветер, семимильными шагами шел следователь. Ему тоже необходимо было вернуться к отсутствующему телу.

– Я напишу, – уже влетая в здание и вытаскивая пропуск, кричала я.

Он кивнул и махнул рукой, в знак того, что с нетерпением ждёт.

* * *

Я прибежала в студию, в которой, на удивление «конь не валялся».

– В чём дело, – закричала я, вертя головой, чтобы крик долетал до всех служб. – От всех работников я услышала хоровое недовольство по поводу того, что меня Шеф – редактора на площадке нет. Наш же ведущий любит получать информацию из первых рук, то есть, из моих. До начала тракта – репетиционного эфира, оставалось десять минут. Я не дослушав фырканье, понеслась в гримерку к ведущему. Алёша – чудный парень, очень внимательный и послушный, что большая редкость у телезвёзд. Возможно, потому что молодой, а я намного старше и знаний по тем вопросам, на которые он должен беседовать у него не хватает, он меня слушает.

– Я рад приветствовать вас, сударыня, в столь поздний час, – как всегда с лёгкой, необидной иронией приветствовал меня Леша.

– Ты извини, у нас ЧП. – Я не хотела распространяться на тему, тем более предмет исчез.

– Разве это ЧП? – По-моему – обвал в горах. Самая рейтинговая программа слетела, сразу после получения «ТЕФФИ». Что будет? – Лёше хотелось поговорить на насущную тему.

– Ты не забыл, что темой нашего сегодняшнего неповторимого Ток-шоу «Отношение людей к братьям их меньшим».

– С такими темами мы никогда не получим «ТЕФФИ», – печально заключил ведущий.

– И уж тем, более не станем академиками премии ТЕФФИ. Каждому свое. Ну, всё. Поехали по сценарию и гостям. Тебя что-то не устраивает?

– Животные в студии. Я боюсь больших бойцовских собак.

– К тебе подведут только маленьких, которые даже лаять не умеют, – я с нежностью посмотрела на Лёшу. Если бы у меня был сын, я бы не возражала против такого. Раз всё остальное тебя устраивает, я побежала. Не забудь надеть специальный костюм, для того, чтобы животные могли тебя немного порвать. – Лёша посмотрел на меня с ужасом, я показала ему язык и успокоила, – шучу.