Я люблю дышать и только

Настроения разговаривать не было никакого. Обсуждать, поступки и слова «А.В.» мы не стали. Это априори было непринято. Известия, которые принесла Алиса, были удивительны и явно разочаровали бабушку.

Мы сосредоточенно занимались. Через два часа позвонила «А.В.» и сказала, что уроки девочек седьмого класса не могут занимать больше полутора часов.

Сашка быстро собрала портфель и так, не сказав ни слова, помчалась домой.

Меня распирало все пересказать Марьяне, которая уже должна была вернуться из училища.

Я ходила по комнате вдоль и поперек, решая, впервые в жизни, непростой вопрос. Если выдать чужую тайну, я стану предательницей, если скрыть от близкой подруги, значит, я ей не доверяю. Я вся взмокла от попытки решить проблему. Но, все получилось наилучшим, как мне тогда казалось, образом.

— Кира, мне Саша сказала, что вы случайно слышали наш неприятный разговор с Алисой, — голос «А.В.» был жёсткий и сухой. — Ты ничего не слышала.

Марьяне я сама всё объясню. Всё остается как всегда. Ты меня хорошо поняла?

— Да. Я могу к вам приходить? — Робко поинтересовалась я.

— Всё как всегда. Хотя, я думаю, что скоро у вас не останется свободного времени на посиделки. Надеюсь, ты готовишься в институт?

— А как же. Только этим и занимаюсь, — с иронией сообщила я.

Бабушка не приняла моего сарказма.

— Вот и продолжай.

Александра Владиславовна выполнила все решения. Алиса исчезла из дома, не попрощавшись ни с кем. Мы стали встречаться крайне редко. Исключительно в школе.

Вскоре, занятия с нанятыми педагогами и попытка нагнать те знания, которые мы, то ли не приобрели, то ли упустили во время школьного периода, занимали весь день. Мы падали с ног.

За последние три месяца перед окончанием, я видела «А.В.» раза три и только на концертах. Был ее юбилей, который пышно отмечался в Консерватории и еще два выступления на вечерах, посвященных ее знаменитым коллегам.

Отсутствие общения с «А.В.» на меня сильно повлияло. Мне не хватало, её саркастических замечаний, ее жестких решений и бесконечных рассказов, о тех временах и персонах, которых мы никогда не увидим и не узнаем, если бы, не рассказы «А.В.».

Это был наш Университет культуры и жизни. Несмотря на то, что учение было жесткое и часто неприятное, бабушка никогда не приукрашивала события.

Я готовилась как безумная. Дома меня предупредили, что в связи с моей еврейской национальностью, я могу не рассчитывать на переводческий факультет. Даже на дневное, педагогическое отделение меня вряд ли, возьмут. Но, меня это не обескуражило. Я поступлю на вечернее, и буду искать работу близкую к будущей профессии.

На экзамены меня, дрожащую от ужаса, вез старший брат, который повторял все время фразу К.Маркса «Нам нечего терять, кроме своих цепей, а приобретем мы весь мир».

Мир я не приобрела, но на заочный факультет поступила. Искать работу не пришлось. Марк устроил меня на киностудию. Я сначала просто склеивала пленку ацетоном. За это нам давали молоко, как за вредное производство. Из него мама дома делала домашний творог. Позже, меня стали допускать работать с молодыми, а вскоре и маститами режиссерами. Это, наверное, было увлекательно, но совсем не мое. Оказалось, что и язык я знаю лучше педагогов и там я тоже скучала. Моя удручающая тоска закончилась ранним замужеством. Я взяла академический отпуск в институте и ударилась в брачную жизнь.

Я пришла к Александре Владиславовне пригласить на свадьбу. Она внимательно и с иронией посмотрела на меня и сказала:

— Я же говорила, что гранит иностранной науки ты грызть не станешь. Как впрочем, и приличной домохозяйкой ты сейчас тоже не станешь. Я приду на твою настоящую свадьбу — по любви. Ты бежишь из дома, от воспитания и наставлений Правильно? Только остановись вовремя.

Я выходила замуж навсегда, а «А.В.» уже похоронила мою счастливую жизнь. Мой муж был старше меня на 10 лет, иностранец. Все девки умирали. А я, ведь была не самая красивая, но бойкая, веселая и прекрасно танцевала, хотя в отличие от Марьянки не заканчивала балетного училища.

Вот именно тогда мы с моими подружками впервые разошлись по разные стороны баррикад. Каждая стала строить свою жизнь, пытаясь перегнать соперницу.

«А.В.» с грустью в глазах смотрела на наши соревнования и почти про себя причитала:

— Всё измениться. Всё будет и как надо и очень трудно.

Санька поступила почему-то в библиотечный институт. Когда мы с Машкой её спрашивали «почему». Она отвечала, что кто-то в семье Дашковых должен не только петь, но и книги читать. Она продолжает традицию мамы. Было видно, что эти ответы давались ей нелегко. Она их придумала на все времена, и будет стоять на своём.

Один раз я видела, как она сидит на подоконнике своей комнаты, прижимая очередной фолиант, рыдает прямо на страницы ценной книги. В соседней комнате за роялем сидела «А.В.» и перебирала ноты, словно аккомпанировала тоске внучки. Она не поднялась и не пошла утешать. Она готовила своих родных к трудному и самостоятельному пути.

На следующий день «А.В.» встретила меня во дворе.

— Что же ты не пришла утешать лучшую подругу?