Я люблю свой велосипед. Молодая бесцеремонность. Секреты жительниц Берлина

А дело заключается в следующем: в Берлине заведениям площадью более 75 квадратных метров разрешается оборудовать курительную комнату. Таким образом, небольшим кафе и барам пришлось бы навсегда убрать свои пепельницы, вычеркнув из жизни курящую клиентуру. В ожидании решения судей закон был приостановлен, и Берлин вновь принялся дымить. Впрочем, он никогда и не прекращал! И так как суд признал правоту маленьких кафе и баров, закон на них больше не распространялся. В этой неразберихе крупные заведения с большей свободой принялись трактовать текст закона. Это было в 2008 году. Сегодня, за исключением больших ресторанов и общественных зданий (больницы, аэропорты, административные заведения, ets), в Берлине курят везде. Бабси может собой гордиться!

Симфония для курочек в ЖЕМЧУГАХ

Немцы затеяли игру в слова, которая мне совершенно не нравится: дам, принадлежащих к высшим слоям общества, с жемчужными ожерельями и такими же серьгами, они называют Perlhuhner, что буквально означает «курица в жемчугах», хотя сама представительница пернатых (курица как таковая) не имеет никакого отношения к нашим обожаемым цыпочкам. И даже если я не имею ничего против того, что цыпочка может быть курочкой в жемчугах (хотя для себя лично я не приемлю килограммовые колье на шее), мне не нравится сведение образа цыпочки к образу разряженной представительницы богатой буржуазии. Но ничего не поделаешь! Видимо, действительно пришло время написать эту книгу. Тем более что придется потрудиться, чтобы отыскать таких разодетых и шикарных цыпочек в Берлине. Я не хочу сказать, что здесь их нет, но раздел города истребил этот социальный класс: существовавший на тот момент режим в восточной части Берлина задушил буржуазию и разорил крупные аристократические кланы; а что же касается западной части, то ее богатые обитатели, опасаясь вступления в город русских танков, сбежали отсюда, как только представилась такая возможность. Они отправились в направлении Франкфурта с его финансовыми дельцами, в Кёльн с его богатейшей буржуазией, обосновавшейся на берегах Рейна, и, главным образом, в Баварию, где до сих пор аристократия играет важную социальную роль.

И из этой столицы, исповедующей левые взгляды, с богатой артистической жизнью, сосредоточенной в центре города, где живет огромное количество людей, едва сводящих концы с концами и лишенных соответствующих экономических условий для нормального существования (в Берлине нет ни одного предприятия, акции которого котировались бы на франкфуртской фондовой бирже), придется отправиться в Потсдам, этот берлинский Версаль, чтобы увидеть одну из таких дам, из числа жен богатых предпринимателей, вдов крупных чиновников, единственных наследниц старых прусских аристократических семейств… Они живут в роскошных особняках, окруженных высокими решетчатыми оградами, в таких фешенебельных кварталах, как Дахлем, Грюневальд, Целендорф, либо вдоль берегов озера Ванзее, где по выходным катаются на парусных яхтах, кутаясь в свитера марки «Ральф Лорен»… Иногда по утрам можно видеть, как они в черных огромных лимузинах отвозят в частные школы своих отпрысков. Самой роскошной считается вилла Ритц с первоклассно оборудованной в парке конюшней для пони, SPA-комплексом в цокольном этаже, воспитательницами, говорящими на английском, китайском и французском языках. В те дни, когда милые дамы до предела загружены делами, за ребенком заедет шофер, который отвезет его в школу. И за все про все он получает 1000 евро в месяц.

Чтобы проникнуть в тайны их жизни, посплетничайте с обслуживающим виллы персоналом. Отправляйтесь воскресным утром, например, в церковь в Сюдштерне: именно здесь собираются польки всего города (граница с Польшей всего лишь в 60 км), которые приезжают сюда, не говоря ни слова по-немецки. Перед мессой, которая проходит на их родном языке, они обмениваются перспективами на работу (ведение домашнего хозяйства, присмотр за детьми и даже мелкий ремонт в доме – вариант для мужа или брата; что бы делал Берлин без этой рабочей силы, которую используют незаконно), сообщают друг другу, где дешевле снять квартиру, как решить административные формальности. И все это, разумеется, не без помощи сарафанного радио.

Моя подруга Виолетта вызвалась быть моим переводчиком: «Ольга рассказывает, что работает у одной анорексички, которая по всему дому оставляет мешки с рвотными массами, – ей хочется сохранить форму, чтобы позднее стать актрисой. Хозяйка все время раздражена, но ее муж оставляет на столике в салоне хорошие чаевые. Ольга его никогда не видела, но знает, что это крупный мужчина, потому что гладит его рубашки…» Сама Виолетта в течение долгого времени присматривала за детьми одной из таких дам. «Знаешь, такая грустная женщина…»