Я люблю тебя больше жизни

Как-то незаметно мой рассказ перетек в описание моря, разновидностей водорослей и обитателей водных глубин. Тисса слушала меня не перебивая, и страх, что плескался в огромных глазах, постепенно угасал.

Стук в дверь заставил ребенка сжаться, и я едва сдержалась, чтобы не выругаться.

Облегченный детский вздох при появлении Тамии заставил меня удивиться, а боевой настрой пропал.

— Я опять… — Девочка умоляюще посмотрела на служанку.

Так-так… и что здесь происходит?

— Ох, леди Оксана, вы не переживайте, я приведу в порядок вашу кровать, — затараторила Тамия, закрывая спальню на ключ, — ничего не останется, только позвольте сначала искупать девочку, а потом я помогу вам…

Она молила не ругать леди Тиссу и попросту не давала мне вставить и слова.

— Погоди, — пробормотала потрясенно, — когда целитель объяснял, как меня лечить, было утро?

Картинка наконец складывалась в одно целое.

— Да, — тихо прошептала девушка.

— Ты умница, набирай ванну, я сама искупаю леди.

Служанка на пару мгновений зависла, видимо, обдумывая, можно ли доверять моим словам.

— Тами, — позвала Тисса, и служанка отмерла.

— Да, леди. — Она чуть склонилась и поспешила в ванную комнату.

— Сильно испугалась? — спросила, гладя девочку по голове.

Она зажмурилась, а затем зашептала:

— Простите, пожалуйста, я не могу контролировать это. Как отказали ноги, каждое утро я жду со страхом… И я просто забыла, когда осталась у вас на ночь.

На щеках Тиссы заблестели слезы. Обняла ее, не обращая внимания на то, что мои ноги щиплет и им холодно.

— Все хорошо, мы справимся. Ты обязательно поправишься. И не бойся, я никому не расскажу.

Мысли в голове сменялись со скоростью света. Ей тринадцать лет. Уже не ребенок, подросток, страдающий энурезом. Всему виной ее психологическая травма. И ходить она не может по той же причине.

Все, что этой девочке нужно, — любовь и покой. И я буду не я, если не дам ей этого. С ног на голову переверну весь дом и, если потребуется, буду ругаться с ее старшим братом. Не знаю, чем и от чего они ее лечат, давая непонятную бурду, но способ выбрали совершенно неправильный.

Я осторожно взяла Тиссу на руки и понесла в ванную комнату. Какая же она невесомая!

Все же при помощи Тамии сняла с нее ночную сорочку и усадила в ванну с теплой водой.

Ничего, все будет хорошо. Мы со всем обязательно справимся!

Честно говоря, и мне следовало переодеться и сполоснуться. Но я старалась не обращать внимания на прилипшую к ногам ткань.

Вытолкав служанку за дверь, заверила, что сама осилю омовение леди Тиссы.

— Не горячо? — спросила, когда мы остались одни.

— Нет, — смущенно пробормотала она.

— Так, где тут у нас гели? — Я по памяти воспроизвела действия Кристиана и нашла баночки с мылом. — Какой аромат тебе нравится? Есть с запахом дыни, фиалок…

Замолчала. Чувство дежавю. Именно так со мной разговаривал ее брат. С такой же игривой интонацией! Боже, да он меня успокаивал!

— Фиалок, — робко попросила девочка, и я ловко откупорила нужную баночку и подошла к ванне. — Ой, а как вы поняли, что это оно? — восхитилась она, когда я намочила губку и вылила на нее немного средства. — Вы же не умеете читать на нашем языке, но это аромат фиалок…

Оксана, не красней! Не красней, кому говорю!

— Я вчера принимала ванну и тоже выбрала гель, благоухающий фиалками. — Улыбнулась и, взяв ее руку, осторожно прошлась губкой. Ну не говорить же ребенку, что меня мыл Кристиан и в принципе права выбора не дал. — Вот и запомнила.

— Это мамин любимый, — поделилась Тисса, — она обожала фиалки и сама выращивала их в саду.

Какая интересная информация! Неужели Кристиан тоже выбрал этот аромат исходя из предпочтений мамы?

— А еще мы с ней любили делать так… — Девочка осторожно зачерпнула ладонью пену и сильно на нее дунула.

Белые комочки разлетелись в стороны, одно облачко вспорхнуло вверх и все поднималось, поднималось… При этом на него больше не дули. Я даже дышать перестала, когда пена зависла в воздухе, а потом вдруг заискрилась всеми цветами радуги и начала менять форму, становясь то единорогом, то черепашкой.

— Какая красота, — завороженно выдохнула, — жаль, что у меня так не получится.

— Просто в вас нет магии, леди Оксана, — по-доброму улыбнулась Тисса и, видимо, мысленно опустила облачко-зайчика вниз, в воду.

— А я в детстве делала вот так. — Отложила губку, чуть смочила ладони и растерла мыло, а затем выдула радужный пузырь.

Как же прекрасно слышать звонкий детский смех!

— Еще! — просила Тисса, и я выдувала для нее новые мыльные пузыри.

Было приятно смотреть на порозовевшие щечки девочки, ее улыбку и восхищенный взгляд. Как будто это не она чудеса показывала с пеной, а я творила волшбу.

Как-то само собой получилось, что я стала рассказывать ей сказки. И начала со сказок Пушкина. Память у меня была отличная, но я пересказывала своими словами, а не в стихотворной форме.

Тисса, затаив дыхание, слушала о золотой рыбке и сварливой жадной старухе и уже не обращала внимания на мои действия. Я рассказывала, а сама радовалась, что мне удалось отвлечь ее от грустных мыслей.