Я люблю тебя, прощай

Гарри по мне не скучает, и мое счастье его никогда особенно не заботило. Альпин счастлив при любом раскладе и никогда не поймет, почему мне порой невесело. Сэм во мне не нуждается, а мне он нужен.

Ну и что? Такая у меня жизнь. Повторяю еще пару раз: Гарри я не нужна, Альпину я не нужна, Сэму я не нужна.

А кому я нужна? По-настоящему? Никому.

Поначалу это кажется ужасным. Но вдруг, прямо там, у могилы человека по имени Дональд Ангус Макдональд, умершего в 1822 году, в возрасте сорока семи лет, человека, чья жена категорически настаивала, что его место в раю, сердце у меня взлетает к небесам. В буквальном смысле – ощущение, будто я похудела килограммов на шесть. Я живу ни хорошо, ни плохо; просто – живу. Интересно, а дальше-то что будет? В точности так я чувствовала себя в первый день в средней школе – все в новинку, незнакомое. Проходишь в высоченные школьные двери сквозь толпу рослых мальчишек, чьих имен еще даже и не знаешь, а в воздухе витает надежда.

Апрель

Эвантон

Еще подмораживает, почти каждый день. И вдруг холода отступают, и однажды вечером сумеречный воздух неожиданно теплеет. Курток, однако, никто не снимает. Жарко, но все слишком увязли в зиме. Женщины средних лет винят гормоны. Младенцы в колясках вертятся ужом, стараясь выбраться из-под одеял, но мамаши старательно кутают их. Мальчишки почти все поголовно давно уже без курток, но слишком озабочены другим: надо доказать, кто самый смелый на скейтборде и на велосипеде, кто лучше всех гоняет мяч. Им не до тепла, разлившегося в воздухе. Тринадцатилетние девочки весело скачут вприпрыжку по Церковной улице. Мальчишки, услышав девчачий хохот, бросают свои мячи, велики и скейтборды и собираются у автобусной остановки, впервые заявляя права на эту территорию. Щедро расходуется губная помада. Закуриваются со скрытым отвращением сигареты.

Высоко в горах талая вода омывает камни Бен-Вивис. Не обращая внимания на эвантонцев и их заботы, продолжает кружиться Земля; она и не останавливалась.

Конечно, сама жизнь – сплошные перемены и случайности, но весна, похоже, ставит это в заслугу исключительно себе. Произойти же может что угодно. Начиная с того, что шальная машина вылетит на тротуар как раз в тот момент, когда вы бежите во все лопатки, опаздывая на работу, и заканчивая тем, что шустрый сперматозоид достигнет цели в утробе сорокапятилетней, утратившей всякую надежду Эдит, а может – шестнадцатилетней Хлои. Начиная с того, что девочка из Бельско-Бяла влюбится в четырнадцатилетнего парнишку из Лейта, и заканчивая тем, что мужчина из Кракова скажет «прощай» женщине, которую, как ему кажется, он разлюбил.

Мацек

Чищу зубы, а ее нет. Пью чай, а ее нет. Каждое утро она не идет по дорожке к моей двери. Вот, глядите! Нет Ани. И в кровати – нет Ани! Ее отсутствие – это скучный, сдутый шарик. Из-за него день тянется долго-долго. Он пустой без Ани, день, а моя голова набита ею.

Будь она проклята! Проклята!

Говорю себе: Мацек, не пиши ей! А рука сама берет телефон.

Пожалуйста иди. Нужна мне.

Kurwa!

ХХХ скорее.

Я не влюблен в Аню. То, что со мной случилось, хуже, чем влюбиться.

Сэм

Сегодня мне стукнуло пятнадцать. Можно подумать, это что-то меняет. С днем рожденья, сто лет жизни! Это меня Мацек так поздравил. Дурачок.