Я - машина

Алексей – здоровый, под два метра ростом и с кулаками размером с тыкву, мог один поднять тушу мяса. Игорю всего двадцать пять, но матерится и пьет так, как будто ему все сорок. Василия зовут Пузом за большое пивное брюхо. Был еще Санек, молодой и странный парень. Не общительный, почти не пьющий и не курящий. Молодое лицо было слегка испорчено темными кругами под глазами, выдающими нервную усталость, да затравленным взглядом, как у волчонка. Не то чтобы его недолюбливали, просто своей замкнутостью и «правильностью» он смущал всю бригаду.

В грузчики идут по разным причинам. Сам Гаврилыч любил выпить. Был он и токарем, и слесарем, и начальником склада, и бригадиром на большом машиностроительном заводе. Но со временем его попойки привели его туда, где можно пить не опасаясь, что тебя выгонят с работы. Однако прежние заслуги его не забылись, и он был поставлен бригадиром, так как хоть он и был пьяницей, люди его все-таки слушались.

Вот Алексей, наверное, просто был глупым. Бог дал силы, а ума – не дал. Устроил однажды драку на улице, не рассчитал силы да сделал человека калекой. Попал в тюрьму на два года. Освободился, попробовал поискать нормальную работу – не берут! А воровать не умеет, вот и пошел вагоны грузить.

У Игоря была своя философия. Он любил не зависеть от работы. Пришел, разгрузил вагон, получил деньги и – гуляй себе на здоровье. У него всего девять классов образования, да и амбиций никаких. Лишь бы на жизнь хватало.

Пузо просто любил выпить, а работать не любил. Потому пару раз в неделю поразгружать вагоны считал своей настоящей профессией, и был этим доволен.

Про Санька знали только, что у него два высших образования. Вроде политехнический закончил и судостроительный. А вот работает грузчиком. Только бригадира это не удивляло, он знал, что сюда разный люд попадает. И зеки, и учителя, и врачи, и алкаши, и трезвенники, даже один профессор попадался ему. Кто-то поработает пару деньков и уйдет. А кто-то так остается. Здесь ведь если крутиться, то можно и зарабатывать хорошо, и паек иметь. Работай себе да кради потихоньку, главное, делиться не забывай, а воруя – не наглей.

***

Как и было запланировано, через два часа вагон был разгружен. Начальник закрыл склад, подошел к бригадиру, извлек из увесистой кожаной барсетки пачку денег и уставился на Гаврилыча.

– Ты же знаешь, сколько надо, – сказал бригадир.

Начальник вздохнул, отсчитал нужную сумму и протянул ее бригадиру в руки. Руки эти были жилистые, мозолистые – привыкшие к труду.

После работы мужики собрались в каптерке, они успели переодеться и переобуться. Рабочая одежда была вывешена на «стальке», натянутой от стенки до стенки, под которой стояла маленькая буржуйка. Здесь еще находился сбитый из досок стол, и такие же скамейки.

– Ну что, мужики, – сказал бригадир, – Кто в магазин побежит?

Соорудив на лице довольную улыбку, Пузо отвечал:

– Да пусть Санек сбегает. Он уже знает, что там брать надо.

– Я схожу, – пробасил Алексей.

Этот здоровый малый не любил странного, тихого Санька и не доверял ему деньги. А вдруг кто пристанет к нему? Он же и сдачи дать не может!

Порешили на том, что пойдет в магазин Алексей, а Санек пусть домой отправляется. Он все равно не пьет, да и скуку вносит в компанию.

Через пять минут Алексей мчался в вечерний магазин за водкой, а Санек, припрятав у сердца свои деньги, медленными шагами уставшего человека направлялся домой.

***

Санек любил выбирать домой совершенно разные маршруты. Так он вносил в свою жизнь хоть какое-то разнообразие. Его можно было увидеть бредущим то среди многоэтажек элитных домов, то среди серых коробок хрущевок, то и вовсе в каких-то буераках. Буераки он любил больше всего. Словно его туда тянула неведомая сила, которую он даже не пытался понять. Как будто душа ищет невидимую, неосознанную цель.

Между городом и гигантским заводом пролегал огромный овраг, который простирался на несколько десятков километров в длину и метров сто в ширину. Говорят, что овраг постоянно продолжает расти. Там, где он опасно приближался к заводскому забору и железной дороге, на самосвалах подвозили землю и высаживали на ней деревья. Со стороны города, до домов, овраг не дотягивался и им никто не занимался. Казалось, что в городе существует три царства – три разных мира. Первым царством был сам город с быстрым и пестрым ритмом жизни. Вторым царством был завод и примыкающая к нему железная дорога. Там тоже кипела жизнь, но лишенная эмоций. Люди как роботы изо дня в день молча делали свою работу. И третье царство – «царство Аида», то есть, этот овраг.

На самом дне оврага, на глинистых берегах небольшого ручья было разбросано множество коробок и ящиков. По ночам там горели костры, а днем можно было увидеть кучу бутылок, оставленных с ночи бродягами, да одиноко гуляющих среди отбросов бездомных собак, которые тщетно искали, чем бы поживиться.