Я мечтаю о новом человеке

— Во многих странах существуют газеты влияния, которые занимаются выработкой общенациональных идей, а также внешнеполитической пропагандой интересов своих стран — немецкая Frankfurter Allgemeine Zeitung, итальянская Corriere Delia Sera, французская Le Monde, американская The Washington Post, британская The Times. Это издания, заслуживающие самого высокого доверия и самой высокой оценки. И в России было бы желательно, чтобы появилась своего рода «главная газета», представляющая лицо страны. Чтобы статьи, которые бы в ней появлялись, считались авторитетными уже по факту опубликования именно в этом издании. К публикациям The Washington Post можно относиться по-разному — соглашаться с их точкой зрения или не соглашаться. Однако не принимать во внимание, что они пишут, невозможно. Все знают, что за этим стоит точка зрения, равная по силе позиции Государственного департамента США.

Газета влияния не обязательно должна быть «кремлевской» или «президентской». Однако желательно, чтобы она формулировала то, что называлось бы «российским официозом». В таком издании не должно быть кроссвордов, объявлений, фельетонов или каких-то других склочных материалов, необходима качественная аналитика и прогнозирование. И это возможно. В России очень много людей с высоким интеллектуальным уровнем, которые прекрасно разбираются в различных проблемах. Многие из них прекрасно владеют пером. Задачей этих профессионалов, объединенных в единую редакцию, должно стать формирование способности ее читателей думать грамотно и на определенном уровне.

— Для создания такой газеты необходимо привлекать каких-то внешних экспертов, может быть, ученых, или достаточно ее делать силами самих журналистов?

— Если создавать подобное издание «с нуля» или трансформировать в газету влияния какую-то уже существующую, все равно придется обходиться на первых порах наличными силами. Должен появиться лидер, от личности которого будут все зависеть. Он привлечет пять-шесть лидирующих журналистов. Дальше набирается среднее звено и технический персонал. Но самая главная проблема — как найти лидера. Ведь это человек, совмещающий противоположные функции: с одной стороны, он обязан обладать максимальной независимостью, с другой стороны, входить при этом в политическую элиту страны. Я бы сказал, что уровень главного редактора газеты влияния должен быть равен статусу спикера парламента или премьер-министра. Ведущие политики, бизнесмены и общественные деятели в таком случае будут почитать за честь быть упомянутыми в газете хоть одной строкой. Но это упоминание — качественное и заслуженное, а не так как сейчас: Путина упоминают по поводу и без него, куда он поехал и что сказал.

Вопрос о такой газете очень важен: по существу это вопрос о престиже страны в целом. Скажем, в США у главного редактора определенной газеты или телеканала больше шансов попасть в элитную группировку, чем у миллиардера. Чуть меньшим влиянием обладают редакторы подобных средств массовой информации. Каждый из них есть личность, приводящая в движение некий большой механизм в масштабах всей страны.

«На мировую известность никогда не рассчитывал»

С А. А. Зиновьевым беседует О. Назаров, «За Калужской заставой», 11 августа 2005 г.

Впервые имя Александра Зиновьева прогремело на весь мир в 1978 году, когда за книгу «Зияющие высоты» он был выслан из СССР. Вопреки все еще распространенному заблуждению, сам Зиновьев покидать Родину отнюдь не стремился. Но будучи поставленным перед дилеммой тюрьма или высылка, выбрал чужбину. Так семья Зиновьевых оказалась в Германии, в небо которой в победном 45-м будущий доктор философских наук поднимался на штурмовике. В 1999 году Зиновьев вернулся в Москву. И хотя ему уже 82 года, профессор МГУ по-прежнему много работает — пишет, преподает, занимается научной деятельностью. В этом году в свет вышла книга «Распутье». Несмотря на занятость, автор книг «Коммунизм как реальность», «Гомо советикус», «Катастройка», «На пути к сверхобществу», «Русский эксперимент» нашел время для встречи с нашим корреспондентом.

— Александр Александрович, вы — писатель, социолог, философ, логик, художник. В чем широкий круг интересов является плюсом, а в чем — минусом?

— Сразу же уточню, что специально рисовать я не учился. Но рисовал очень много — и просто так, и в стенных газетах. Как правило, к своим рисункам я придумывал стихотворные подписи либо сочинял короткие фельетоны. Впоследствии, когда я занялся литературной деятельностью, многие ситуации представлял себе зрительно. Впрочем, в этом отношении я не являюсь исключением, поскольку очень многие писатели и поэты одновременно являлись и неплохими рисовальщиками. Например, Лермонтов. На мой взгляд, между литературой и рисованием вообще никакого противоречия быть не может. Не случайно, не только писатели становятся художниками, но и художники начинают писать. Хотя профессиональным художником я никогда не был и таковым себя не считаю.

— Хорошо, в чем вы считаете себя профессионалом?

— В логике и социологии.