Я, Минос, царь Крита

   — Мы, критяне, верим, что высшая божественная власть — женского происхождения и олицетворяется женщиной, которую мы вправе представлять себе обычной смертной. Хотя у нас Великая богиня принимает много образов, в том числе и образ Пресвятой Девы, мы, восхваляя её, вносим в её образ и сексуальный элемент. — Он мельком взглянул на Алко и нежно кивнул ей. — Для нас многое свято: посвящённые, отдельно стоящие колонны, деревья, символы рогов, которыми украшены алтари, шкафы и здания, рога живых быков, вершины гор, сталагмиты, которым приносят жертвы в пещерных святынях. Все они для нас олицетворяют власть фаллоса. Я уже говорил, — обратился Энос к жрецу, — что ромб священного топора повсеместно считается символом женщины, а топорище, загнанное в отверстие обоюдоострого топора, имеет сексуальный смысл. Во время своей поездки ты вряд ли сможешь удостовериться в этом, поскольку Крит погиб, однако во дворцах и святынях можно увидеть, что обоюдоострый топор очень часто находится между символической парой рогов. Везде и всегда обоюдоострый топор ассоциируется с богиней и никогда — с божеством мужского рода.

Энос отправился спать на свою циновку, где его ожидала Алко. Глаза её сверкали, а всё тело горело.

— Будь мужчиной! — крикнул вслед ему египтянин и побрёл в угол, где раб приготовил для него спальное ложе. Всё стихло.

Спустя примерно три недели жрец возвратился из своей поездки в Маллию и Закрое.

   — Ну как дворцы? — почти в один голос спросили его Энос и Алко.

Египтянин опустил голову.

   — Повсюду хаос и запустение. Кое-где на полях всё ещё можно видеть не преданных земле мертвецов. Это ужасно, — пожаловался он. — Я видел развалины имений и загородных вилл и дорожных постов. От многих деревень остались только кучи глины, зарастающие сорняками и превращающиеся в небольшие холмы, под которыми иной раз ещё угадываются контуры погребённых домов. Они служили для меня опознавательными знаками, что под илом и пеплом погребены поселения. Мне попадались вырванные из земли какой-то чудовищной силой осколки глиняных урн — мы называем их ларнаксами — больших погребальных сосудов, напоминающих ваши пифосы. Землетрясение и водотрясение уничтожили всё, вывернули наизнанку всю землю. Я собирался осмотреть гробницы ваших царей, однако обнаружить их оказалось нелегко, хотя я щедро заплатил проводникам. В одной деревне близ Закроса я обнаружил детей, которые развлекались тем, что швыряли в пламя костра изделия из бронзы. Пламя тотчас же окрашивалось в зелёный цвет. — Он задумался. — Всё должно светиться, иначе это не имеет никакого смысла, — тихо проговорил он про себя. — Ощущали ли вы внутренний свет, переживая счастливые моменты? — спросил он. Не дожидаясь ответа, он продолжал рассказывать: — Удивительно, что многие достижения мы рассматриваем почти как второстепенные и само собой разумеющиеся вещи. Плуг — одно из величайших изобретений человека, может быть, именно с него началось истинно человеческое бытие. Вы, критяне, в некоторых отношениях обогнали нас, и доказательством тому может служить ваш плуг. Египетский плуг имеет две рукоятки, следовательно, его нужно направлять обеими руками, а это значит, что запряжённых в него животных должен вести второй человек. Ваш плуг снабжён единственной рукояткой, значит, свободной рукой можно направлять и погонять запряжённых в него волов. Ваш культ быка, вероятно, тоже был заимствован у нас. Мы рассказывали, что первобытный бык повсюду считался самым внушительным, самым сильным, а потому и стал символом силы и мужественности. Саму Великую Мать изображают укрощающей быка. Мы чтим бога в образе быка, а вы во время празднеств прыгаете через быков.

   — Дворец в Закросе ещё стоит? — озабоченно спросил Энос.

   — Сохранились только занесённые илом руины. Что бросилось мне в глаза в отличие от Маллии...

   — Что же это? — спросила Алко, прижавшись к Эносу, словно ища у него защиты.

   — Маллию разграбили. Во многих местах я замечал, как копают лазы. Иногда удаётся проникнуть в подвальные помещения.

   — Это голодающие, — высказал предположение Энос. — Многие умирают, ибо поля больше не дают урожая; они надеются, что в складах ещё уцелели продукты: ячмень, горох, чечевица, бобы, дикорастущая пшеница и просо. У нас дворцы служили одновременно центрами торговли, производства и создания запасов продовольствия.

   — Маллия разграблена, а Закрое — нет. Меня это удивляет, ведь там возле дворца был порт, через который вы вели торговлю с нами и Малой Азией. Почему в Маллии искали пифосы с продуктами, а в Закросе никто на них не обратил внимания? Те, кто остались живы, окажутся там в ещё худшем положении, потому что в восточной части Крита земли не слишком плодородные. Хуни, мой раб, случайно наткнулся на запасы продовольствия в Закросе. Склад конечно же оказался разрушенным и покрытым толстым слоем ила. Когда он тыкал в развалины палкой, то обнаружил пифос, почти до краёв наполненный бобами.

Энос и Алко молча посмотрели друг на друга, пытаясь догадаться, что там произошло.

   — Не может быть, чтобы все погибли, — сказала Алко.