Я, Минос, царь Крита

   — Торговцы предлагают свои товары, вновь возобновили работу порты, улицы стали проезжими, и восстановлено немало мостов, — констатировал я. — Есть города и деревни, которые сделались доступными благодаря новым дорогам. Уже сейчас о Крите снова вспомнили во всём мире, и клянусь вам, — торжественно заверил я, — что он станет ещё более могущественным и красивым, чем прежде.

Слова попросил верховный жрец. Он повернулся лицом к присутствующим и важно сказал, что в день полнолуния состоится игра с быками.

   — Критяне! — воскликнул он. — Многие острова вновь шлют своих девушек, которые будут танцевать перед быками, и своих юношей, которые станут прыгать через них.

Все захлопали в ладоши и закричали от радости.

Когда собравшиеся покинули дворец, я предупредил Манолиса, что приду со своей семьёй, со своими наложницами, чиновниками, солдатами, слугами и рабами.

   — Женщины, я убеждён, оденутся по-праздничному. Должны ли они, как встарь, явиться с обнажёнными грудями? — усмехнулся я.

Манолис сделал вид, будто не расслышал моего вопроса.

   — Если мы вновь вводим эту культовую игру, мы, — пояснил он, — покажем танцы до и после ритуала, продемонстрируем соревнования и кулачные поединки. Трибуны уже празднично украшены.

   — Бык... — задумчиво произнёс я. — У нас, особенно в Микенах, его тоже уже давно считают священным животным. Во время погребения какого-нибудь прославленного воина в могилу кладут сосуд в форме головы быка. Голова изготовлена из серебра, а рога и розетка на лбу — из золота. Позолотой покрывались также ноздри животного и внутренние поверхности ушей.

   — Для Крита культовое значение быка имеет давние традиции, — рассказывал Манолис. — Недавно на месте фундамента одного дома я обнаружил останки жертвенных животных. Говорят, что прежде черепа этих животных нередко укрепляли даже на стенах алтарей.

   — Вероятно, эти игры с быками имеют мирское происхождение?

   — Да, — согласился Манолис. — Однако они почти всегда заканчивались принесением быка в жертву Великой богине, Богине-Матери. Странно, — сказал он, — бык — символ мужской силы, значит, игры с быками свидетельствуют о том, что наша религия носила мужской характер.

   — Мужской? — спросил я. — Разве в действительности о сексуальной силе мечтает мужчина? Разве нельзя утверждать, что это — желание женщины и поэтому культ имеет женскую направленность?

   — Эта игра, по крайней мере по своей сути и по своему завершению, служила интересам божественной власти: плодородию. Поскольку рога быка представляют собой священные символы Богини-Матери, сам бык и игры с быком являются важной стороной нашей веры. Игры с быком носят скорее культовый характер, нежели характер кровожадной травли животных. Как и в былые времена, мы устроим эти игры на центральном дворе, в виду священной горы богини.

   — На одной из стен мне попалось изображение такой игры с быком — там участвовали мужчина и девушка, — заметил я.

   — Там две девушки, — уточнил Манолис. — Одна девушка стремится успокоить животное, находясь сбоку от него, украшает его голову и рога. Затем в игру вступает мужчина: он хватает животное за рога, вскакивает ему на спину и делает сальто назад. Другая девушка ловит его или, если он неуверенно приземляется, приходит ему на помощь.

   — Для этого требуется не только недюжинная ловкость, — заметил я, — но и мужество. Я вполне могу себе представить, что подобное сальто не всегда заканчивается благополучно.

В установленное время я торжественно прошествовал вместе со своей семьёй, наложницами и придворными на центральный двор, где уже столпились в ожидании игр многие сотни людей. Верховный жрец проводил меня на специально сооружённый прямоугольный помост, откуда всё было прекрасно видно. На другой стороне заняли свои места и жрицы.

Игры начались со священного танца женщин. Следом вышли два танцора-мужчины. Один мужчина запел, аккомпанируя себе на лире. К нему присоединились другие музыканты и принялись перебирать струны своих треугольных арф и дуть в сдвоенные флейты. Танец опять возобновили женщины. Это были жрицы. Взявшись за руки, они торжественно сходились и отступали назад, находясь на некотором расстоянии друг от друга. В центре стояла жрица, играющая на лире, а хоровод окружал её подобно венку из порхающих цветов.

Я чувствовал, что этот танец уходит корнями в древние религиозные традиции.

   — Когда они вдали от посторонних, — шепнул мне верховный жрец, — в священных рощах, под деревом или возле колонны, они впадают в экстаз и исполняют танцы, нередко заканчивающиеся обрядом плодородия. Знакомы им и танцы в честь Диониса, напоминающие оргии.

   — Прежде в пещерах тоже отправлялись культы плодородия? — тихо спросил я, глядя сверху вниз на двор. — Мне рассказывали о Диктенской пещере и пещере на северном склоне горы Ида.

   — Все пещеры, — рассказал верховный жрец, — были символами материнства, а следовательно, и тем местом, где женщины возносили молитвы о ниспослании им детей или оказании помощи во время родов. Одна пещера была посвящена богине разрешения от бремени, она находилась недалеко от Амниса.