Я, мой бывший и...

– Косметический ремонт, да? – понимающе закивал Дэнни. – В общем, все заняты.

Райан понял, что пора и ему придумать себе пару дел, тем более что они у него действительно были, дабы не попасться к Дэнни на крючок. Он не желал участвовать ни в каких глупых соревнованиях, не желал искать клад и разгадывать шарады совместно с Мишель Нельсон.

Но не упускает ли он прекрасный шанс объясниться с бывшей, вернее, почти несостоявшейся любовницей? Может, они поговорят, и упадет с сердца этот тяжелый камень, который давит на него уже пять лет? Можно будет все забыть и двигаться дальше, не оглядываясь на давнюю неудачу.

С другой стороны, прими Райан предложение Дэнни, ввяжись в сомнительную затею с соревнованиями, и кто знает, куда это приведет. Вдруг объяснение с Мишель выйдет путаным, жалким? Он лишь сильнее опозорится перед ней и, вместо того чтобы вздохнуть с облегчением, запишет на свой счет еще одно штрафное очко.

Остаться в очередной раз в дураках Райану не хотелось.

– Я понимаю, что прошу об огромном одолжении. – В голосе Дэнни появились умоляющие нотки. – Но это очень важно для Ванессы. И для Мишель тоже. Ты их очень обяжешь, если согласишься.

Обязать Мишель… заманчиво. Подобный оборот Райану понравился. Значит ли это, что Мишель будет настолько признательна, что подарит ему прощение? И забудет нелепое прошлое?

Господи, о чем он вообще думает! Почему вновь и вновь возвращается к инциденту пятилетней давности? Казалось, тот позор канул в Лету, поблек под натиском настоящего. Или нет? Возможно, для Мишель та возня за дорожками для боулинга позабыта, стерта из памяти. Так зачем ворошить прошлое, копаться в нем, просить прощения? Не лучше ли предать его забвению?

Райан мрачно вздохнул. Если бы дело касалось любой другой девушки, он поступил бы так, как сейчас нашептывал здравый смысл. Но речь шла о Мишель Нельсон. О той, которая до сих пор снилась ему ночами и являлась днем в смелых фантазиях. Дело было не просто в совести, требовавшей очищения, а в сильнейшем влечении.

– Значит, партнер по состязаниям, да? – Райан хмыкнул. – Пара конкурсов – и дело в шляпе, так? – Ему вдруг показалось, что весь зал притих, прислушиваясь к его словам. Поежившись, он украдкой огляделся. Гости боулинг-клуба продолжали заниматься своими делами, никому не было до него никакого дела.

– Боюсь, все не так просто. Участники должны преодолеть несколько испытаний, подстраховывать друг друга… в общем, на протяжении всех состязаний трудиться в паре.

«Кошмар какой-то», – тоскливо подумал Райан. Ему хотелось бежать, использовав первый же подвернувшийся под руку предлог, но вместо того, чтобы ретироваться, он произнес:

– Даже не знаю, ведь мне придется взять выходной. – В последние годы родителям становилось все сложнее управляться с клубом, поэтому почти все обязанности легли на плечи Райана. А дел в боулинге всегда было немало.

Дэнни хищно прищурился.

– Так ты согласен? – По его оживившемуся лицу стало ясно, сколь мало надежд он возлагал на Райана. Теперь Дэнни весь подобрался, готовый цепко схватить собеседника за рукав.

Райан медленно кивнул.

– Можешь на меня рассчитывать.

Они скрепили договор рукопожатием, причем Дэнни не сразу выпустил ладонь Райана.

– Мишель обрадуется.

Почему-то у Райана ёкнуло сердце. Обрадуется? Или придет в ужас?

– Хочешь, я позвоню и скажу ей, что согласен? – При мысли о звонке Мишель у него перехватило дыхание. – Она в городе?

Дэнни посмотрел на часы.

– Еще не прилетела. Я сам скажу ей завтра, договорились? Ты, главное, не передумай. Сообщу сестре о твоем согласии прямо перед началом состязаний.

Райан подумал, что дорого бы дал за возможность присутствовать при этом историческом моменте.

Утро пятницы выдалось довольно хмурым. Мишель спустилась в крохотную, но уютную кухоньку родного дома. У нее ломило спину и ноги, словно спала она на груде булыжников. Следовало выпить кофе, чтобы развеять туман, царивший в голове. Мишель твердила про себя, что отпуск, проведенный дома, окажет на нее исцеляющее воздействие. Однако первая ночевка принесла лишь еще большую усталость. Это временно, обещала себе Мишель.

Мать, сидевшая за столом, молча кивнула и промокнула салфеткой губы.

– Надеюсь, ты не в этом выйдешь в город, Мишель?

– И тебе доброе утро, мама, – ответила девушка, с трудом сдерживая раздражение.

Встретили ее не слишком радушно. Конечно, ее обняли и помогли затащить наверх вещи, но теперь, после длительного отсутствия, Мишель как никогда остро ощутила чопорность атмосферы, царившей в отчем доме.

Детская комната ей больше не принадлежала. Теперь здесь возвышались здоровенные колонки и стереосистема, на стене висел гигантский телевизор, давняя мечта отца. Конечно, Мишель не имела ничего против чисто мужского увлечения техникой, но ведь в доме были и другие комнаты. Зачем нужно было снимать со стен ее фотографии и плакаты, заменять их полками с дисками? Складывалось ощущение, что о ней, единственной дочери, пытались поскорее забыть.