Я, мой убийца и Джек-потрошитель

Потрошитель закрыл калитку – и на заднем дворе Хэнбери-стрит, 29 остались трое: женщина, зверь и невидимая свидетельница – я.

Стоило Энни повернуться спиной к душегубу – и она больше не смогла издать ни единого звука. Первый удар по горлу. Второй. Я лишь воспроизводила в памяти заключение врача, описавшего последовательность действий убийцы. Смотреть не могла, ибо это убийство по жесткости превосходило предыдущие в разы. Судите сами.

Потрошитель повалил захлебнувшуюся собственной кровью Чемпен на землю, попытался окончательно отделить голову от тела, нанося ножом удары сбоку. Но кровавое стремление не увенчалось успехом, оставив на позвонках следы от лезвия. Раздраженный первой неосуществленной на сегодня фантазией, Потрошитель резким движением вскинул нож – капли крови окрасили стену дома. Сорвал с безымянного пальца левой руки Энни латунные кольца и кинул их в карман. Первый трофей маньяка. Сувенир, на который он станет смотреть часами и упиваться, воскрешая в памяти власть, ощущение всемогущества, рожденные отнятой у женщины жизнью, и возбуждаться раз за разом, снова и снова.

Потрошитель перескочил к ногам мертвой, приподнял ее колени, раздвинул их, задирая и сдвигая одежду.

«Энни мертва. Энни мертва. Энни мертва. Она не чувствует боли», – больше мне нечем было себя утешить. Голова Энни, повернутая в мою сторону, всего в нескольких сантиметрах от лестницы. Я сосредоточилась на лице, зная, как по-садистски отчаянно Потрошитель кромсает живот жертвы.

У ее левого плеча со склизким звуком упала куча чего-то кровавого. О боже! Вырезанные кишки! Представь себе, что тело в морге и с ним работает патологоанатом. Представь, что это вскрытие, а не потрошение. Ну же!

Не помогало.

Тем временем Потрошитель надрезал почки и спустился к матке и влагалищу. Рукоять ножа, облитая кровью, скользнула в перчатке. Серийник отвлекся только на секунду, чтобы перехватить оружие поудобнее. Надрез. Еще надрез. Потрошитель вынул из развороченного живота второй трофей – матку. Безумный огонь в глазах зверя, высшее наслаждение, когда пальцы сжали упругий орган.

Матка брошена в сверток, нож – тоже. Потрошитель достал какую-то тряпицу, тщательно вытер перчатки. Сунув ткань в сверток, подхватил его и торопливо скрылся в угловом дворе, пропав из виду.

Слившись с собственным телом, я почувствовала, как сжался желудок и голова закружилась. Я едва не упала на мокрую землю. Рот переполнился слюной, желудок сжался снова, но и в этот раз меня не стошнило.

Вернулась к бездыханному телу, бессильно нащупала в кармане линзу времени, присела на корточки и поднесла ее ближе к голове убитой. Пока дни Энни Чепмен зеленым светом перетекали в стеклянную ловушку, я невольно посмотрела на рот жертвы.

Сквозь выбитые передние зубы виднелся опухший кончик языка. Я бросила линзу в карман и помчалась прочь.

Судорожно нащупала кругляш на браслете времени. Время отправки и прибытия выставилось автоматически.

Отправление.

Место: Великобритания, Лондон, Хэнбери-стрит, 29, задний двор.

Дата: 8 сентября 1888 года.

Время: 5:55.

Прибытие.

Место: Россия, Москва, берег Москвы-реки, недалеко от корпуса 2 дома 24 на Филевском бульваре.

Дата: 6 февраля 2015 года.

Время: 22:41.

Слава небесам! Я посмотрела на дрожащие пальцы, которые не смогли бы верно ввести ни одной цифры и буквы, потом – на открывшийся портал и шагнула внутрь.

Если бы я тогда могла знать, что самое ужасное на сегодня впереди…

Глава 13. Нападение

На Москве-реке вода давно покрылась плотной коркой. Наверное, и промерзла почти до самого дна. Я стояла на берегу лицом к этим тоннам льда. Кроссовки не могли защитить от холода: пальцы ног покалывало. Заледенели ладони. Холод позволил мне прийти в себя, и я пошла к домам.

Фонари далеко, высотки – еще дальше. Видно плохо, темно, только ровная поверхность снега посверкивала, отражая свет полной луны. У одного из мощных тополей – две тени. Удары, кора трещит, сквозь мат и смешки слышны слабые металлические отзвуки. Тени двигались быстро, но слегка неуверенно. Ясно, двое подвыпивших метают в ствол ножи. Один – русский, у другого – кавказский акцент. Инстинкты подсказывали, что от этих двоих лучше держаться подальше.

А они уже заметили меня, окликнули, «кавказский акцент» даже замахал руками. Как неудачно.

Если побежать, рванут следом и догонят. А если уверенно идти мимо и не обращать внимания? Отстанут? Я стала шагать шире и чуть быстрее, не реагировала, но эти двое уже спешили ко мне.

– Зовем, а ты, блядь, не поворачиваешься. Нехорошо.

Холод пробежал по спине. Лапища тяжело легла на плечо и развернула меня, словно игрушку.

Второй – высокий, с кавказским акцентом – добавил:

– А мы паспорили, парэнь или дэвка. Дэвка, значит.

– Кто выиграл? – Господи, что я несу? Зачем? Рука нашарила в кармане электрошокер.

– Что говорышь?