Я — МОЛОТ ПРОТИВ ВЕДЬМ

Вид у него был разочарованный и совсем немного, но все-таки обиженный. Однако Ира успела взять себя в руки. Даже не сомневаясь в искренности Виталия и сочувствуя его болезни — а она уже была уверена в правильности своего первоначального диагноза. — Ира знала о себе одно: ей нужен покой! Открытый и привлекательный молодой мужчина в качестве друга еще опаснее, нежели в качестве поклонника. Это постоянное метание души между плотским и духовным, подогреваемое цитатами из Библии и разговорами наедине о личном, не поможет Ире на ее трудном пути к полному очищению. Это стало бы для нее, даже учитывая ее каменное спокойствие и холодную рассудочность, неким подобием очищения огнем, медленным и малоэффективным, но болезненным аутодафе.

— Не надо извиняться, — тепло ответила она. — Я не имею привычки быстро сходиться с людьми. Мне это трудно. Так что извините меня.

— Мне бы только не хотелось, — ответил он, смущенно улыбнувшись, — чтобы вы плохо обо мне подумали... Ну, будто я пытаюсь, понимаете, к вам... пристать...

Последнее слово он произнес, совсем потерявшись. Ира даже подумала, что ему идет стеснительность. Виталий покраснел, ссутулился, отвел взгляд и стал совсем как ребенок.

— А раз никто никого не обидел, — подвела черту Ира, — то мне пора идти домой! Кстати, как вы себя чувствуете?

Она встала.

— Нормально, — он тоже поднялся со своего места. — Я провожу вас?

— Нет, сидите дома. Лучше бы вам не выходить сегодня.

Они попрощались в темном коридоре и Ира вышла на улицу. Весна брала свое: воздух, напитанный ароматом влажной согретой земли, был теплым и вкусным. От него кружилась голова. Солнце наполняло собой все вокруг и, почему-то, мир вокруг казался больше, просторнее, чем раньше.

«Как все в природе просто! — думалось Ире. — Вот, пережили зиму, и Слава Богу! Теперь будем гнать и раскрывать почки, выводить птенчиков, рожать котят и щенят. Лишь бы была еда, вода и не было заморозков и злых людей!».

Она приехала домой, переоделась в домашнее и достала свои книги. Надо бы поработать, пока светло. Полистав знакомые страницы. Посидев над ними минут сорок, подперев щеку рукой, Ира поняла, что никакая работа на ум не идет. Хотелось поговорить, посмеяться, поделиться с кем-нибудь своей нехитрой историей.

Ира подвинула к себе телефон и набрала номер Светы. Трубку снял ее муж, Иван Фирсов. Ира всегда считала его противным и заносчивым козлом, поэтому скороговоркой представилась и попросила Свету к телефону. Ваня, предсказуемо следуя поведенческому стереотипу хама, молча положил трубку рядом с аппаратом и пошел звать жену.

— Алло? — услышала Ира хрипловатый знакомый голос.

— Света, это Ира Китаева. Привет.

— Привет! — Света, кажется, обрадовалась звонку старинной подруги. — Ирка! Ты куда пропала?

«Наверное, все друзья в мире говорят так друг другу, — усмехнулась Ирка. — Они говорят так, чтобы скрыть свое отчуждение.»

— А ты, — вступила в игру она, — ты куда пропала?

— Один — один! — засмеялась Светка. При звуке ее смеха прошлое быстрой красочной змейкой промелькнуло перед глазами Иры и снова юркнуло в самый дальний уголок сердца, только расплылись знакомые предметы вокруг, и соленая капелька собралась на щеке.

— Как ты? — спросила Ира. — Как Маришка?

— Маришка звонит мне раз в неделю, — голос Светы потускнел. — Говорит, что скучает, хочет скорее приехать домой. Но каникулы будут только летом. Сейчас, на маленьких каникулах, их повезут во Францию, в Диснейленд. А, в общем, все нормально. Как ты?

— Я ... Живу потихоньку, работаю... В школе всегда суета, сама понимаешь. На прошлой неделе была на кладбище у Виталия, — она запнулась при этом имени. — Потом к маме поехала, потом к папе. И к дяде зашла.

— Понятно. — Ире стало ясно, что погост не самая приятная тема для разговора, — Сейчас, иду! — сказала Света в сторону.

— Ты не можешь говорить? — Ире стало неудобно.

— Да, нет, могу, все в порядке, — быстро ответила Света, но Ира уже знала, что разговор окончен. Она попрощалась и хлопнула трубкой по рычагу старенького аппарата.