Я. Москва. Нахальный парень

– Не заставляй нас ждать, иначе пожалеешь, – голос пухлого налился злобой. – Я знаком с владельцем бара. Один звонок, и следующий год ты будешь работать за еду.

Нет. Такое отношение терпеть нельзя. Я без лишних слов вдарила подносом по макушке долговязого, лапа которого попыталась ощупать меня за бедра. И гордо удалилась в подсобку, пока троица ругалась и приходила в себя.

Итак, меня уволят в первый же рабочий день.

Доигралась ты, Ирка. Допрыгалась.

Я сидела на полу, уткнувшись лицом в колени, и жалела себя со всей серьезностью. Жалеть себя тоже нужно уметь. Нельзя заниматься этим впопыхах, набегу. Нет. Надо обдумать весь трагизм ситуации. Желательно, всплакнуть.

Чем я и занималась, когда дверь открылась, и передо мной появились мужские ноги, обтянутые черными джинсами. Ноги, обутые в красно-белые кеды.

– Чего грустишь? – заговорили со мной ноги голосом Лисовского.

– Я избила клиента подносом.

– Да, это было эффектно, – хохотнул Егор. – Но в следующий раз зови охранника. Будет надежнее.

– В следующий раз?..

Издевается, что ли? Какие могут быть вторые попытки? Кто оставит работать официантку, дерущуюся подносами?

– Я переговорил с парнями. – Егор протянул мне ладонь, помогая подняться. – Они протрезвели и осознали всю неправильность своего деяния. Никаких обвинений. Конфликт исчерпан. Но всё-таки следующий раз – охранник.

– В нормальных местах за подобное увольняют

– Мы никому не скажем. – Он шутливо приложил палец к губам. – Начальство не узнает. Я увидел, что они пристают к тебе, и уже направился, чтобы защитить, но зачем защищать ту, у которой есть поднос? Ты необходима нашему бару. Человек-приключение.

Мой смешок получился уж больно истеричным. Да там такой треск стоял, что услышали даже в вип-зале (куда меня благоразумно не пускают).

– Ир, ну а чего ты хотела? – Егор легкомысленно отмахнулся. – Симпатичная девочка, конечно, с тобой будут заигрывать всякие ушлепки.

Симпатичная…

Обычное слово, зато как звучит. В горле сохнет, и дыхание сбивается.

– Ну-ну, ты просто успокаиваешь, – хлюпнула носом.

– Не просто. Хватит плакать.

Внезапно он притянул меня к себе, как, должно быть, притягивал тысячу других девушек. Я уткнулась в грудь и постыдно разрыдалась.

– Отстань, – пропыхтела, вжатая в футболку. – Ты всем это говоришь. На меня твои трюки не подействуют. Или думаешь, что имеешь право подкатывать ко мне из-за работы или квартиры?

– Послушай…

– Чего слушать-то? – подняло заплаканное, неаппетитное лицо в потеках туши, на которое не позарится даже слепой парень. – Мне нельзя работать с людьми. Смены не прошло, а я…

Взгляд Егора опасно потемнел. Я никогда ещё не видела в глазах парня такую темноту. Чернеющую, словно беспросветную.

– Ира, твою ж мать…

Лаконично.

– Не лезь к моей маме.

– Замолкни. – Его пальцы коснулись моего подбородка. – Я хочу тебя поцеловать.

Так просто. Легко. Самоуверенно.

Я не должна целоваться с этим бабником. У него было больше девушек, чем у Казановы. Это же человек без тормозов. Он поставит галочку, что завалил меня как добычу, и пойдет искать следующую дуреху.

Но эти губы так близки и так желанны.

Глаза точно беспросветный космос, что затягивает.

А голос…

В общем, что-то пошло не по плану, потому что губы Лисовского накрыли мои, и его язык блуждал внутри моего рта. Обычно мне столь наглые поползновения не нравились, но теперь я даже всхлипнула от неожиданности. Егор сжимал мои плечи, не опускаясь ниже, точно боясь, что я сбегу. Он зажмурился, а я вот пялилась во все глаза, чтобы не рехнуться от ощущения полета, что накрыло с головой.

Подумать не могла, что поцелуи бывают… такими. Глубокими, опьяняющими, чувственными. Ноги подкашиваются, и сердце теряет ритм.

Если он не остановится, то…

Я отпихнула Лисовского обеими руками.

– У нас ничего не получится, – выпалила, отходя на безопасное расстояние.

– Почему? – удивился парень, прищуриваясь.

– Потому что…

Вариантов ответа было много, причем половина из них честная, а вторая половина – полный бред, только бы Егор не понял моих истинных чувств.

– Потому что ты не в моем вкусе, – солгала, прикусив щеку.

О-о-о, кажется, его эта характеристика задела. Ещё бы, Егор Лисовский может быть не в чьем-то вкусе?! Да он же объект обожания всей Москвы. Человек с обложки модного журнала. Красавчик из интернета.

– А зачем тогда целовала? – спросил хмуро.

– Чтобы убедиться, что не в моем, – пожала плечами и, вылетев из подсобки, объявила: – Работа не дремлет. Спасибо, что защитил!

Егор остался стоять посреди тесной комнатенки, а я скрылась в зале, слилась с музыкой и толпой.

* * *

Поцелуй жег мне губы весь вечер и всю ночь. Возвращаясь домой на первом автобусе, я вспоминала тонкие пальцы на плечах и дыхание, пахнущее неизменной жевательной резинкой.

Меня нещадно рубило с непривычки, но первая, такая желанная, как глоток воздуха, близость с Егором будоражила сознание.

Я шла окрыленная и опустошенная одновременно. Мечтая о повторении и запрещая сама себе думать о чем-то большем с Лисовским. Иначе однажды превращусь в одну из его многочисленных экс-подруг.