«Я, может быть, очень был бы рад умереть»

– Слушай… Правда, что некоторые люди просыпаются в гробу, потому что они не умерли, когда их похоронили?

– Говорят, что бывает. Говорят!..

– Скребут гроб изнутри?

– Конечно.

– И что делать?

– Ничего. Это ошибка врача, который подтвердил смерть, но, пойди узнай кто. Семь лет спустя, когда такое обнаруживается, мы просто собираем кости в коробку и всё, притворяемся, что ничего не было.

Посреди этого разговора мы пришли в уголок ветеранов войны, закуток, где одним солнечным днём отец Шику будет похоронен с почестями. Он откладывает этот момент удачно и осторожно. Друзья, участвовавшие вместе с ним в резне в Вилиямо, растрогаются, он, без сомнения, был одним из самых безбашенных, настоящий товарищ.

Дальше на этом месте – могилы тех четырёх ребятишек, погибших в автомобильной аварии по дороге в Лиссабон, они лежат в ряд как во время войны, об этом ты плакал. На всех португальских кладбищах следует создать отсек бывших автомобилистов в память о тех, кто отдал свои жизни, чтобы Португалия могла удерживать мировой рекорд каждый год.

– На самом деле, когда появилась вакансия могильщика, – продолжает Изайаш, – у меня даже были трудности с приёмом на работу из-за избытка квалификаций. Но я был готов копать, ворочать камни, резать мрамор, мне двоих детей растить.

– Двоих детей? Когда ты успел сделать двоих детей?

– Сначала сделал одного, потом второго, эх, эх. Старший уже умеет читать.

– Уже умеет читать?!.. А сколько тебе лет?…

– Полагаю, что столько же, сколько и тебе. Сколько тебе лет?

Хороший вопрос.

И Изайаш продолжает:

– Ты немного поправился…

– Думаешь?

– Я сначала тебя даже не узнал, когда увидел, как ты вошёл, такой раздутый, что почти закрыл солнце… Это не ты, Штырь. Ты всегда был худой как зубочистка. Выглядишь уставшим. Я выгляжу также, когда не высыпаюсь.

Уау, сейчас ты скажешь, что я чокнутый…, что я потерял ощущение времени и проходящих лет, что я превратился в бездельника с трясущемся тройным подбородком, неряха, заглядывающий на дно стакана, разглагольствующий сам с собой обо всём на свете из года в год… о смерти с болезненной лёгкостью, словно бы это шутка, грубость, обыденность, где ты научился так рассуждать, и никого в этом нельзя обвинить, ни Бога, ни Вселенную, ни пурпурное и гнилое Небо, ни город, вина только твоя…

В общем, неприятная личность.

– Я обманчиво толстый, Изайаш. Просто отёк под шеей. Через неделю снова стану худым, надо только меньше есть. Так ты заменил того могильщика, который отравился?

– Нет, это было совсем давно. Он не остался здесь, он был похоронен у себя в деревне, за горами. Но эта ерунда продолжается, люди всё время меня спрашивают об этом.

– Знаешь, я его видел, сразу после того, как он принял яд? Мы играли в футбол, в субботу утром. Могильщик был синий, язык наружу.

– С таким ядом без вариантов.

– Не совсем так, Изайаш, – говорю я, довольный собой, – недавно был случай, который благополучно закончился, там, на горах, на дороге возле «Бессмертия».

– Возле «Бессмертия»… а, понял.

– Один фермер обедал со своим 11-летним внуком, а у мальчика не все дома, и вместо того, чтобы есть, он схватил нож и приставил его к горлу, говоря, что сейчас убьёт себя, а дед кричит ему «прекрати это», весь на нервах.

– Вот чёртов пацан, Штырь. А дед отравился из-за этого?…

– Подожди. Дальше внук берёт игровую приставку из этих переносных японских, подарок на день рождения, и начинает играть… плинк… плонк… плинк, плонк… А дед «прекрати это!», а внук плинк, плонк, плинк, плонк… А дед «прекрати это!», «прекрати это!», тогда старик спокойно встаёт и спускается к ручью, а через час возвращается, весь бледный, и говорит «я не хочу так умирать», а его жена «ай, Манэл, ты ведь не сделал никакую дурость?» Они успели заставить его выпить три литра молока, чтобы его вырвало, да и скорая приехала вовремя.

– Повезло.

– Для меня самое интересное в этой истории – это сочетание японского GameBoy с 605 Strong, внук с современными технологиями и дед-крестьянин с ядом для колорадского жука… Переход от старого мира к современному, где в равной степени опасно и сложно жить, ага?

– А… слушай, я должен пойти убрать инструменты в подсобку. Я уже почти ничего не вижу, темно. Извини, Штырь, я должен закрывать кладбище.

– Я тоже уже ухожу. Только одна вещь, из любопытства… Если кто-то умрёт сегодня, или на этой неделе, где он будет похоронен?

– Там, сзади нас, в 19 секторе, новом. Всегда есть две или три ямы на всякий случай.

– Понятно. В твоей работе никогда не знаешь.

– На самом деле, я делаю это почти постоянно. Один или два раза в день, гарантировано. Приходи почаще, Штырь. Был рад тебя видеть, если что-то нужно, ты знаешь, слушай, дам тебе свой мобильный.

– У меня сейчас нет мобильника. Но договорились. Я выйду здесь, пока.

Изайаш – могильщик, это не случайно.

[…]