Я мыслю, значит, я существую

Путники шли по асфальтированному школьному двору к зданию школы, которое с каждым пройденным шагом приобретало все более четкий вид. Они остановились возле крыльца двухэтажного белого здания. Внешняя архитектура его была идентична архитектуре настоящей школы города Потерянное.

В окне справа от двери, там, где должен быть один медпункт, что-то мелькнуло.

— Видели? — спросила Федя.

— Да, — ответила Алёна.

— Я не видел, — сказал Ласкин, вглядываясь в окно, находящееся в десяти-двенадцати метрах от него.

— Силуэт взрослого человека, — Федор поднялся по ступеням к входной железной двери.

— Это один из тех, кто не зависит от сигнала Лампы, — Алёна поднялась следом за Федей.

— Тот, кто ходит в наш мир, — произнес Ласкин, — может, это он унес Мишу? И как раз принес его в школу. Всё сходится.

— Вася, — строго начал Кошкин, — не надо строить себе ложных поводов для радости, чтоб потом не уйти в отчаяние. Сейчас мы проверим все кабинеты и всё узнаем. Даже если тут Мишки не окажется, запремся где-нибудь и отсидимся, пока Лампа не встанет и не сядет, и пойдем искать его дальше. За одно и выясним, с какой частотой эта чертовщина поганая летает.

— Я за, — сказала Алёна, — если Мишку не найдем, то сидим, ждем в школе восхода Лампы.

— Хорошо, — недовольно ответил Ласкин.

— Если этот самоходный манекен нам там встретится, вы забегаете за меня, — продолжил строго Федя, — я его ножом заколю.

Кошкин зашел внутрь первым.

Как только Фёдор распахнул вторую дверь, они обалдели, увидев в коридоре множество детей, застывших в разных позах: одни обувались, сидя на лавочках, другие стояли в очереди в раздевалку, кто-то как шел, так и замер, делая шаг, а несколько ребята лежали на полу. На них были надеты подобия портфелей. Сразу бросалось в глаза, что у портфелей этих нет молний и отсеков. Это были какие-то наросты. Казалось, эти образования являлись частями тел школьников и выглядели они, будто огромные опухоли, растущие прямо из спин. Все дети были одного роста и примерно одного возраста — лет двенадцати. Старшеклассников в коридоре не было. Справа из-за стойки торчала голова школьного охранника со стеклянными глазами, смотрящими в никуда. В глазах этих читалась безжизненная пустота, и из-за этого его холодный взгляд был еще ужаснее, не естественнее.

— Это он, — произнес Кошкин, — охранник, которого нашли в лесу разрезанным.

— Да, — подтвердила Алёна.

— Что будем делать? — спросил Кошкин — этих всех режем или сразу идем искать Мишу?

— Это займет много времени. Их тут сотни, — сказал Ласкин, проведя здоровой рукой по воздуху, — идемте сразу.

— Я предлагаю сначала найти подходяще помещение для укрытия, — сказала Алёна, — такое, где можно как-то надежно забаррикадироваться. Чтоб не получилось как в больнице…

— Начнем проверять со второго этажа, — сказал Ласкин, — по ходу и выберем кабинет.

— В кабинете труда нет окон. Там безопаснее, — Кошкин прошел немного вперед и остановился, не дойдя метр до первой лестницы на второй этаж. Лестниц тут было две — эта и еще одна, находящаяся в другом конце здания, которую было видно отсюда, если смотреть сквозь длинный, тянущийся через всю школу коридор. Из-за тумана в здании было сумрачно, будто на дворе наступала ночь. Но тратить батарейку на фонаре не стоило, потому что всегда оставалась вероятность того, что путникам придется провести в этом мире еще одну ночь. Фёдор заглянул наверх, сквозь лестничный пролет. На ступеньках стояли дети с уродливыми горбами на спинах. В самом коридоре, ведущем ко второй лестнице, столовой, спортзалу и кабинету труда, тоже всюду были школьники. Федя прикоснулся ладонью к “рюкзаку” девочки и почувствовал, что он теплый, будто под мягкой тканью его продолжалось человеческое тело.

— Может, позвать? — спросил Ласкин.

— Кого? Мишку? — удивился Фёдор, — ты шутишь? Ну его от греха подальше… не надо шуметь. А если тут полно бодрствующих упырей?

— Всё равно наткнемся на кого-нибудь, — сказал Вася.

— Не обязательно, — ответил Кошкин.

Неожиданно Вася вздрогнул и воскликнул, напугав Алёну и Федю:

— Это Миша! Миша! — Ласкин перешел на шепот, — вот он! А вот еще один! О господи! И вон там!

Часть детей имели внешность Мишки, но одеты были все по-разному. Вскоре всем стало понятно, что эта инфернальная массовка состоит из пятерых разных детей — троих мальчиков и двоих девочек, которые были множество раз скопированы и теперь заполняли пространство школы.