Я на валенках поеду в 35-й год... Воспоминания

Через ВЦ на нас вышел совершенно особый учёный из Массачусетского технологического института, профессор Эд Фредкин. Он — один из тех энтузиастов, которые совершенно искренне и бескорыстно хотели помочь СССР освоить новую революционную технологию персональных компьютеров, считая, что социализм идеально подходит для её развития и без нее не обойдётся. Во втором он оказался прав, а в первом, к сожалению, нет. Мы с ним публиковали статьи, посылали записки в ЦК, но не очень преуспели. Господствовала догма о преимуществе иерархических систем, где вместо персонального компьютера нужны были только терминалы. Кстати, как это бывает в технике, именно сейчас, в 10-е годы XXI-го столетия, мы возвращаемся к похожей идее, но с учётом развития сетей и абсолютно иного уровня микроэлектроники. Тогда же развитие шло в противоположном направлении.

Пытались ввести персональные компьютеры в школу. Боролись с министром просвещения М. А. Прокофьевым за увеличение госзаказа, организацию закупок «Ямаха» и организацию своего производства «Корвет» — разработки лаборатории А. Т. Рахимова в НИИЯФе МГУ. В конце концов убедили всех.

Но правительство пошло по стандартному пути создания промышленности на манер ВАЗа, игнорируя опыт мирового производства — путь так называемой вертикальной интеграции. Вырубили виноградники в Кишинёве. Начали строить суперпроизводство, но было поздно: другие страны, начиная со значительно меньшего уровня, захватили мировой рынок и создали самую динамичную промышленность. А персональные компьютеры прорвались к нам через все рогатки, и на этом выросли многие частные капиталы. Советская система организации промышленности оказалась неадекватна новому времени, и мы до сих пор пожинаем плоды, прежде всего, в виде низкой производительности труда в нашем хозяйстве.

В АН мы пытались локально организовать производство самих персональных компьютеров, программного обеспечения и процесс обучения основам информатики в школе. Были кое-какие отдельные достижения, но в целом провал в освоении и применении информационных технологий заполнить не удалось. Анализ причин выходит за рамки воспоминаний, это слишком серьёзная тема, имеющая самое прямое отношение к сегодняшнему дню. Однако надо иметь в виду и особенности эпохи. Ксерокс и принтер были под замком и охраной. А персональный компьютер перенёс на экран, по образному выражению А. Солдатова, национальную границу.

В конце 70-х у меня дома появился первый персональный компьютер «Apple». На нём была установлена простенькая программа «Саргон», обучающая игре в шахматы. Павел, мой младший сын, тогда ему было 5 лет, ещё не читал ни по-русски, ни по-английски, поэтому методом проб и ошибок самостоятельно постигал основы игры. В случае ошибки компьютер писал: «Syntax error». Компьютер постоянно обыгрывал Павла, что очень его расстраивало. Но однажды он торжественно позвал меня и показал позицию на экране. Игра шла, но у компьютера не было короля. Я спросил сына, как ему удалось «съесть» короля, если это запрещено правилами. Оказывается, каким-то «мистическим» способом он смог обнаружить сложную, состоящую из двух действий, команду. Эта команда предназначалась для начала игры, когда компьютер предлагает цвет шахмат, и игрок ее использует, чтобы изменить цвет. Павел же дожидался шаха, менял цвет и «съедал» короля. В дальнейшем он усовершенствовал тактику: не дожидаясь шаха, использовал команду после того, как компьютер изрядно его громил, менял цвет и продолжал игру с выигрышной позиции.

Так я приобрёл опыт освоения процесса развития информационной революции в условиях разрыва поколений. Общаясь с Павлом и компьютером, я многое понял о взаимодействии естественного и искусственного интеллектов. На первом этапе общения компьютер для ребёнка — игрушка, затем он начинает относиться к нему, как к существу одушевлённому, и на заключительном этапе — как к инструменту. Сегодня наступает время так называемой когнитивной науки, возможно, самого значительного события нашей эпохи.

Самым характерным событием восьмидесятых был «великий почин» — так в народе назвали смерть М. А. Суслова. За ним ушёл Л. И. Брежнев, потом — Ю. В. Андропов, К. У. Черненко, А. П. Кириленко, Д. Ф. Устинов. Началась эпоха М. С. Горбачёва. Но до этого был некий переходный период. В это время мы с директором Федерации американских учёных Джерми Стоуном организовали несколько процессов — обучение советской научной общественности проблематике контроля над вооружениями и стратегическому мышлению (так как старое поколение — Л. А. Арцимович, М. Д. Миллионщиков — ушло и нужна была новая смена). Во-вторых, мы организовали поездки и встречи с членами Конгресса США в СССР, а также с их помощниками и советниками, что было крайне важно.