Я наблюдаю за тобой

 - НЕТ! Ты не можешь просто так уйти от меня! Разве я не заслужил объяснений? Я ждал двадцать лет, мама! СКОЛЬКО ЕЩЕ МНЕ ЖДАТЬ? Я не могу позволить тебе уйти снова. Каждый раз, отпуская тебя, я боюсь и думаю: а вдруг она больше не вернется? Вдруг она опять обманет, опять убежит еще на два десятка лет? Нет, я больше не хочу бояться! НЕТ! Вернись и ответь мне! ВЕРНИСЬ И ОТВЕТЬ!!!

 Валькири затаила дыхание и вскинула голову, глядя в звездное небо.

 - Он здесь, - прошептала она. – Опять ОН. Зовущий Эхо…

 - Что еще за Зовущий Эхо? – нахмурившись, спросила Келда.

 Странная девушка загадочно улыбнулась.

 - Ты слышала? Эхо. Это ЕГО эхо. Он позвал его, и оно ему ответило…

 - Но ТЫ не ответила на мой вопрос, - заметила Келда. – Кто такой этот Зовущий Эхо?

 - Его, кажется, зовут Торстеином. Он слышит голоса из прошлого, а точнее один голос. Он думает, что зовет свою мать и что она разговаривает с ним. Но это не так. Все что он слышит – это всего лишь эхо. Всего лишь… Несчастный… Он сам не понимает, что жестоко обманывается в своих надеждах… Ведь его мать не вернется к нему. Никогда.

 - Так значит, нет… - выдохнула Келда.

 - Нет. Я ты разве верила ему?

 Келда отрицательно покачала головой.

 - Он безумен.

 - Как и его сестра. Или, вернее, это она как он. Она тоже Зовущая Эхо. Ты знаешь… Но, быть может, так для них даже лучше, а? Почему бы и нет, если их общее безумие приносит им мгновения радости, путь даже краткие мгновения? Почему бы и нет, ведь надежда всегда преображает… Возможно, порой лучше быть наивным глупцом с согретым сердцем, чем трезвым и холодным, но несчастным человеком. Ты так не думаешь?

 - По мне уж лучше чувствовать боль, чем… чем ЭТО. Ведь это не жизнь. НЕ ЖИЗНЬ. А боль всегда можно перетерпеть. Она закаляет нас и учит всегда подниматься с земли. И перенося ее, мы способны перенести и потерю близкого человека. По мне нужно всегда смотреть в лицо реальности и никогда – никогда! – не обманывать самого себя. Ложь – всегда преступление. Что будет с ними, когда они опомнятся, когда надежда умрет? Удар будет в сотню раз больнее. А если они не опомнятся… Я боюсь даже представить, в кого можно превратиться, когда твоя душа живет где-то в прошлом.

 - В конце концов, это им решать, верно? – тихо заметила Валькири. – Судьба всегда предоставляет нам выбор… - Она на мгновение задумалась, переведя взгляд на воду. – Ну, или почти всегда…

 Келде показалось, что в ее голосе проскользнула горечь.

 - Зачем ты позвала меня?

 - Зачем? Сама не знаю. Наверное, мне просто нужно было увидеть тебя и познакомиться с тобой. Ты не такая, как Торстеин и его сестра. Ты не такая, как рыбаки, которых я часто вижу неподалеку от берега. Ты одна такая. Может быть, когда-нибудь я попрошу тебя о помощи. Ты выслушаешь меня?

 Помощь? Келда удивленно посмотрела в глаза Валькири и попыталась беспечно улыбнуться.

 - Что ж, если ты сумеешь снова выследить меня, то да. Хоть я и не совсем понимаю, чем я отличаюсь от других. И зачем я тебе понадобилась.

 - Есть много причин. Но ты не видишь и не слышишь себя со стороны, так что не можешь знать о них. Возьмем хотя бы то, что ты решила бороться и заявила об этом ИМ. Кому? Не скажу. Ты потом поймешь. И главную причину тоже поймешь. Потом.

 Келда даже ничего не стала делать или говорить, когда Валькири шагнула назад, потом еще, еще… пока наконец не растворилась в темноте.

 - Как странно… - прошептала Келда, и ночь поглотила ее шепот.

 Он стоял у края обрыва и смотрел вдаль, а ветер трепал его седые волосы.

 Инглинг… Ты был здесь за день до смерти, и ты слышал голос…

 Будь навеки проклят этот фьорд! Место, где люди становятся рабами чарующего эха, словно завороженные взглядом и голосом гипнотизера. Место, где они теряют себя, где они отрывают от себя свою душу, а потом бросают ее в манящую глубину, бросают – чтобы навсегда похоронить.

 Чтобы умереть вместе с теми днями, которые давно ушли в небытие.

 Ушли. Но все равно зовут нас оттуда. И конец тем, кто внял этому зову и поверил ему.

 Инглинг… Зачем же ты поверил? Зачем ты бросил бедного старика?

 А есть еще Ари. Ари и Холдор. Эта девушка, Нанна Брок, напомнила ему о них.

 О, если бы только они были сейчас здесь, живые и здоровые! Он готов был отдать все, что имел, ради этого. Все, все без остатка. Если бы они только тронули его за плечо, весело улыбнулись и сказали ему: «Просыпайся, старина! Стряхни с себя страшный сон и начинай новый день!»

 Но это не сон.

 В том то все и дело, что это не сон.

 И никогда не будет сном.

 Пошел дождь. Как из ведра. Грозовые тучи, набухшие и отяжелевшие от влаги, закрыли луну и звезды, и черная тень легла н а фьорд.

 - Скажи: ты всегда говорил искренне, когда называл меня сыном?

 - Конечно, мальчик мой. Ведь ты и есть мой сын. Разве ты когда-нибудь сомневался в этом?

 - Я не это имел в виду. Всегда ли ты признавал мое право быть частью тебя? Быть может. Но всегда ли это было неразрывно связано с другими моими правами? Что бы ты ни говорил мне в детстве, ты ведь все-таки прятал меня от людей. Для всех окружающих у тебя никогда не было сына. Значит, не было меня.

 - Не говори так.