Я - начальник, ты - дурак

На краю даурского гарнизона по дороге на стрельбище сразу за военным госпиталем располагалась воинская часть, отгороженная от мира трехметровым глухим забором. По слухам, за ним размещались склады медицинского оборудования и медикаментов. Через строгий КПП за забор проходили и оттуда выходили офицеры с узкими серебристыми погонами медицинского состава, украшенными змеями, которые пристрастились к выпивке. Это подтверждало слухи и гасило всякие сомнения.

Однажды на стрельбище строем шли солдаты разведвзвода одного из кавалерийских эскадронов. Разведчики — глаза и уши армии. Именно потому они и обратили внимание на мелочь, которая ускользала от солдат других специальностей: за высоким забором хрюкала свинья.

Ночью разведчики появились у примеченного заранее места. Подкопали под забором лаз, отыскали свинью, закололи ее, вытащили за забор, унесли в гарнизон, мясо сварили. Потом силами разведвзвода добычу съели, косточки обсосали, завернули в газету и выбросили подальше. Сытые и довольные легли спать.

А утром по дивизии уже шел шорох. Полки по очереди один за другим без оружия в полном составе выстраивали на плацу. Перед строем появлялись командир дивизии, начальник политотдела и неизвестный никому полковник в медицинских погонах. Именно он обращался к личному составу с проникновенным словом:

— Товарищи солдаты, сержанты и офицеры! В связи с чрезвычайными обстоятельствами должен объяснить вам опасность сложившейся в гарнизоне ситуации. Я возглавляю противочумный отряд центрального подчинения. Мы работаем с вирусами и бактериями, которые вызывают смертельные заболевания и могут использоваться в военных целях. В одной из наших лабораторий была свинья, которой привита культура опасной болезни. Сегодня ночью свинья пропала. Нет сомнения, что те, кто ее увели, свинью уже съели. Таким образом гарнизон оказался на пороге эпидемии. Последствия ее трудно представить. Я прошу тех, кто позаимствовал у нас животное и по незнанию употребил его в пищу, а также всех, кто имел дело со свинкой, выйти из строя и объявить об этом. Даю офицерское слово, что никто из участников этой истории не будет наказан. Единственное — мы отправим всех в карантин и сделаем все, чтобы они не заболели.

От разведчиков требуется смелость и умение рисковать. Оба эти качества у участников ночного пиршества обнаружились в полной мере. Целый взвод сделал шаг вперед.

Почти месяц разведчиков держали в карантине. Их увезли в степь и разместили в специальных боксах. Как рассказывали потом любитель свининки (я допускаю, что для драматизации истории они немного привирали), они были полностью отделены от мира и даже медики общались с ними через специальную амбразуру. Каждый солдат в назначенное время подходил к ней, спускал штаны и принимал позу рычащего льва. Стекло открывалось, и руки в перчатках делали необходимые процедуры — ставили градусники, закатывали инъекции. Чтобы не было обмана, на ягодицах у каждого солдата был тушью написан личный номер.

Хотя никто из отведавших свининки не заболел, все начали сторониться высокого серого забора, а слово «свинина» стало вызывать у любителей мяса легкую дрожь…

Баранина, которую принесли в столовую артмастера, опасности не представляла и вся пошла в дело. Жирный навар, который остался после варки мяса, вылили в котел с супом.

После завтрака прошло обычное построение дивизиона для развода на занятия. Обычно веселый и шумный Зенков явился на развод злой и расстроенный. Офицеры заметили это сразу.

— Что с тобой? — спросили майора.

Зенков выругался.

— Сволочи, других слов у меня нет. Охоту мне сорвали.

— Как?

— Волка украли.

— Какого волка?

— Позавчера убил. Шкуру ободрал, тушу приготовил для привады. Повесил на чердаке. Сегодня утром собрался унести в степь и поставить капкан. Поднялся на чердак — хрен вам! Уперли! Ну, народ!

Разобраться в чем дело было нетрудно. Никиша Кузнецов, обладавший умом аналитическим, отправился в артмастерскую и прижал солдат к стенке:

— Вы вчера ходили чистить трубу?

Куда денешься? Пришлось отвечать правду. Единственное, о чем слезно просили артмастера — не говорить никому, что они накормили волчатиной весь дивизион. Делалось это ведь не по злому умыслу, а из лучших побуждений. Разве не так? Однако скрыть правду не удалось. В тот же день в дивизионе о ней знали все. И отнеслись солдаты к известию спокойно, по-философски: «Корейцы „барашка гав-гав!“ — собачатину хряпают за милую душу, несмотря на то, что собака — друг человека. Почему же тогда не съесть волка, который человеку враг?

Вечером к Зенкову подошел начальник службы артвооружения майор Доронин. Смущенно помялся с ноги на ногу. Извиняющимся тоном сказал:

— Ты уж прости, но я тоже… Попробовал… Пришел на службу, а мне артмастера угощение… Свеженький шашлык на ребрышках… Отказаться, сам понимаешь, неудобно…

— Ага, — сказал Зенков, — понимаю. С волками жить и волчатины не попробовать! Да ну вас всех!

«ТИТАНИК» УТИНОГО ОЗЕРА