Я начинаю путь...

В любом случае закон требует, чтобы при допросе несовершеннолетнего, обязательно присутствовал адвокат. Интересы дела требовали, чтобы этот адвокат был фигурой сравнимого калибра с этим «общественником». Как и предполагалось ранее, на эту роль лучше всего подходил господин Ривкин. Правда, как адвокат, он не имел опыта ведения политических и правозащитных процессов. Но это несущественно. Другим препятствием был размер гонорара, который мог затребовать Соломон Абрамович. Торговаться с ним было бесполезно. Но тут барон готов был зайти весьма далеко. В крайнем случае можно разориться и пустить на это все свои сбережения. В проигрыше он все-равно не будет. Коллеги по службе и высокое начальство сумеют по достоинству оценить такую жертвенность. Стоит ли говорить о том, как они относятся к правозащитникам? И уж если удастся одного из них показательно выкупать в дерьме, то понесенные им затраты обязательно компенсируют из «особых сумм».

«Что еще может заставить уважаемого Соломона Абрамовича отказаться от нашего предложения? Удар по репутации? А ничуть не бывало! Формально, он защищает девочку от нашего произвола, так что общество за это на него не станет обижаться. Наоборот, участие в защите — несомненный плюс для его репутации! Зато Леня Гозман выглядеть будет очень „чудесно“! Правозащитник первой величины открыто сотрудничает с тайной полицией! Надо как-то этот момент подчеркнуть. Наверное стоит к Араму Ашотовичу обратиться. Пусть во время следствия будут присутствовать парочка корреспондентов более-менее консервативных изданий. Обычно мы этого не любим, но тут все будет и в масть, и в цвет! А тут вообще интересно выходит: следователь тайной полиции настроен сколь можно умеренней, зато правдолюб требует крови!»

Последнее соображение даже подняло настроение. Осталось только все толком организовать. Впрочем, времени для этого вагон и если его зря не терять, то все может прекрасно получиться!

Получилось не просто прекрасно, а очень прекрасно! Причем произошло это не так, как ожидал Анатолий Николаевич. Не потребовалось выписывать замысловатые кренделя с целью найти подход к Ривкину. Когда барон вечером посетил Аглицкий клуб, то увидел там не кого-нибудь, а искомого адвоката. И что самое прекрасное, тот сам к нему подошел. Не смотря на то, что ранее их друг другу никто не представлял, они обошлись без принятых в этой среде формальностей. После взаимного представления, они прошли в биллиардную и там, за партией «американки» прекрасно обо всем договорились. И насчет газетных писак не пришлось беспокоить Арама Ашотовича. Ривкин сам об этом позаботился. Причем позаботился оригинальным образом:

— Консерваторы на свете бывают разные. Вы наверняка хотели привлечь к освещению событий православных клерикалов.

— А кого же еще?

— Почему бы нам не привлечь к освещению событий еврейских консерваторов?

— Разве русские… пардон, российские читатели читают их статьи? — Бергу стало интересно, что удумал этот ушлый тип.

— Анатолий Николаевич, если вы этого не знаете, то читают и весьма часто. Возьмите одну из старейших газет, которая всегда называлась «Русский Инвалид». Вы просто по долгу службы обязаны ее выписывать. И посмотрите кто входит в состав редакции этой уважаемой газеты. И где там русские? Фамилию главного редактора помните? Моисей Ортенберг! Везде мы проклятые пролезли! Разве не так? А между тем репутация этой газеты весьма высока, — с веселой иронией ответствовал ему Ривкин.

— Честно говоря, не обращал на это внимание. Хотя… Погодите, и с ТАКИМ названием газету никто не судит?

— Пытались судить. И переименовывать пытались. Вот только среди военных корреспондентов хватало разного рода «пролезших» туда Коганов, Рубиных, Вайнштоков… Если вы не знаете, то стать военным корреспондентом в этом издании нелегко. Помимо таланта журналиста, нужно еще либо пройти «горячую точку», либо иметь награду за беспорочную службу.

— Ей богу не знал. И даже не интересовался.

— А между тем, милейший барон, вы должны понимать, что это не просто газета. Это воинская часть и притом заслуженная. Люди там не только работают, они там служат! — слово «служат» было особо подчеркнуто адвокатом, — в каких случаях воинскую часть переименовывают?

И тут до Берга дошло: Соломон Абрамович затеял что-то грандиозное. Не просто так он упоминает случай с «Русским Инвалидом». Ведь как ни крути, но он прав. Нет в Российской Империи такой традиции: переименовывать воинские части не запятнанные позором. И понятен протест военных корреспондентов: еврей ты там или не еврей, но позор возложенный на полк, ложится равным образом на всех, кто в этом полку служил. Поэтому делать из «Русского Инвалида»[9] российского, значит поливать грязью достойнейших людей. И что тогда выходит? Впрочем, про это позже. Есть более приземленные вопросы:

— Я понял суть вашего замысла. Дальше можете не объяснять. Остается прояснить один очень деликатный момент…

— Вы о деньгах? Не волнуйтесь. Своих денег я не упущу ни в коем случае.