Я надену платье цвета ночи

Тиффани узнала пожилую женщину, что не доставило ей особой радости. Это была жуткая Герцогиня, мать Летиции. Неужели Роланд не понимает, во что влип? Сама Летиция была ещё ничего, если вам нравятся девушки такого типа, но у её матери столько голубой крови в жилах, что, казалось, она того гляди лопнет, и это, похоже, могло произойти прямо сейчас. И как же так вышло, что Фиглы разгромили ту самую таверну, в которой остановилась эта старая кошёлка? Вот уж повезло, так повезло. Что Герцогиня подумает о Роланде и его бледной будущей жёнушке, которые остались в здании одни, без д0лжного присмотра?

На этот вопрос ответ был найден очень скоро: маленький стражник появился снова, волоча упомянутую парочку за их богатые одежды. Роланд был облачён в слегка великоватый для него вечерний костюм, а его невеста в сплошные пышные кружева, с точки зрения Тиффани никак не подходящие для персоны, имеющей хоть какое-то значение. Ха.

Появились новые стражники, вероятно, те, кто прежде имел дело с Фиглами, и кому хватило ума идти, а не бежать, к месту преступления. Среди них выделялся один — высокий, футов шесть, — с рыжими волосами и в отполированной до слепящего блеска кирасе. Он принялся допрашивать владельца таверны, чьи показания представляли из себя в основном громкий вопль, имевший общим смыслом то, что Стража не должна была допустить подобный ужасный кошмар.

Тиффани обернулась и нос к носу столкнулась с Роландом.

— Ты? Здесь? — пробормотал он.

В этот момент Летиция разрыдалась. Ха, типично!

— Слушай, мне нужно сообщить тебе нечто очень…

— Пол провалился, — прервал её Роланд, он был словно во сне. — Представляешь, пол взял и провалился!

— Да послушай же, мне нужно…

Но тут перед Тиффани возникла мать Летиции.

— Я тебя знаю! Ты эта ведьма, да? Не отпирайся! Как ты посмела преследовать нас?

— Как они умудрились провалить пол? — настаивал побледневший Роланд. — Как ты смогла провалить пол? Скажи мне!

И тут появился запах. Он был, словно внезапный удар кувалдой по голове. Сквозь смущение и испуг Тиффани ощущала кое-что ещё: вонь, смрад, грязь в голове, дрянь жуткую и беспощадную, компост из ужасных идей и гнилых мыслей, настолько мерзкий, что ей хотелось вынуть собственные мозги и как следует вымыть их с мылом.

«Это он: безглазый человек в чёрном! — подумала Тиффани. — А запах! Даже сортир для больных поносом хорьков не мог бы вонять хуже! Подумать только, в прошлый раз мне тоже показалось, будто он воняет. Да тогда он просто благоухал, словно примулы!»

Она огляделась, в глубине души надеясь всё-таки не увидеть рядом то, чего опасалась.

Всхлипы Летиции стали громче, смешиваясь со стонами и проклятьями начавших приходить в себя Фиглов.

Потенциальная тёща схватила Роланда за воротник и дёрнула назад:

— А ну, отойди от неё, немедленно! Она всего лишь…

— Роланд, твой отец умер!

Все умолкли, и Тиффани внезапно очутилась под прицелом множества пристальных взглядов.

«О, господи! — подумала она. — Надо было как-то поделикатнее…»

— Извини, — пробормотала она, прервав неловкую паузу. — Я ничем не могла помочь.

Она увидела, как наливается кровью его лицо.

— Но ты ведь присматривала за ним, — медленно проговорил Роланд, словно пытаясь сложить некую головоломку. — Почему ты перестала поддерживать в нём жизнь?

— Я не поддерживала, я всего лишь забирала боль. Мне очень жаль, но это всё, что мне по силам. Извини.

— Но ты же ведьма! Я думал, ты хорошая ведьма, а ты что? Почему он умер?

Что эта сука сделала с ним? Не верь ей! Она ведьма! Ведьма не заслуживает жизни!

Не то чтобы Тиффани действительно услышала эти слова; казалось, они сами заползли ей в голову, оставляя за собой липкий след, словно слизняк. Позднее она задалась вопросом, сколько ещё умов пострадали от этого слизняка, но сейчас её сильно дёрнула за руку миссис Пруст. Тиффани увидела, как лицо Роланда исказилось от ярости, и вспомнила орущего чёрного человека на пыльной дороге, человека, который не отбрасывал тени под ярким солнцем, человека, изрыгавшего оскорбления, словно блевотину, и оставившего у неё неприятное чувство, словно она никогда больше не станет чистой.

Люди вокруг выглядели смущёнными и растерянными, словно кролики, почуявшие лису.

А потом она увидела его самого. Еле заметного, просто тень в толпе. И его глаза — они тоже тут были, точнее, их не было. Просто две дыры в воздухе, которые обожгли её взглядом, прежде чем исчезнуть. Куда они исчезли, было неясно, и от этого стало лишь хуже.

Она обернулась к миссис Пруст.

— Что это такое?

Старая ведьма открыла было рот, чтобы ответить, но её перебил высокий стражник:

— Извините, леди и джентльмены, точнее, леди и один джентльмен. Я капитан Моркоу, и, поскольку я сегодня дежурный, мне принадлежит сомнительная честь разбираться с этим прискорбным случаем. Итак…

Он раскрыл свой блокнот, достал карандаш и доверительно им улыбнулся.