Я найду тебя

Мать побледнела. Даниэль сразу же пожалел о своих резких словах, но не извинился.

– Уходи! – спокойно сказала Кэтрин. – Я не хочу тебя видеть! В тебе поселился злобный тролль. И возвращайся только тогда, когда он исчезнет!

Даниэль выбежал из материнской квартиры, скатился по лестнице, вылетел в фойе и… Зацепился ногой за завернувшийся край старого персидского ковра и рухнул с высоты своего немалого роста. Резкая боль в плече оглушила его, и Даниэль потерял сознание, подумав: «Хорошо, что я оставил скрипку дома!»

Очнулся он от укола. В плече стреляла адская боль, левая рука повисла. Ноги передвигались с трудом, но все же он сам добрался до вызванной консьержкой «Скорой помощи», свалился на каталку и с облегчением подумал: «Наконец-то не надо притворяться! Я могу не мучиться и не играть».

Травматолог диагностировал вывих левого плеча. Впереди Даниэля ожидали долгие дни лечения и восстановления.

Мать несколько раз приходила в больницу, разговаривала с врачом, убеждалась, что выздоровление сына идет по плану, мельком заглядывала в палату и удалялась. Телефон психиатра она прислала сообщением.

После выписки Даниэль все же съездил к Кэтрин и попросил прощения. Но холодок в отношениях растаял нескоро.

Глава 15. Скопированные дни

Дни тянулись одинаковые, как ксерокопии самих себя. Даниэль жил по точкам, «вешкам», как он их называл. Делал часовую восстановительную гимнастику и отправлялся на улицу. Много гулял, постепенно удлиняя путь. С ним стали здороваться продавцы овощных лавок, пекари, местные пенсионеры и собачники.

– Bonjour, Monsieur, comment allez-vous?⁴³ – спрашивали они.

– Tr`es bien, et vous?⁴⁴ – вежливо отвечал Даниэль.

– Tr`es bien, Monsieur, bonne journ'ee⁴⁵, – прощались уличные знакомцы и несколько минут смотрели ему вслед, недоумевая, что же такое случилось у этого высокого привлекательного мужчины, что он бредет такой потухший и потерянный.

Пройдя положенные шаги, Даниэль заходил в блинную, покупал cr^epes⁴⁶ или горячий бутерброд из «Хрустящей пары» – «господина» или «госпожу»⁴⁷.

Мать постоянно пугала его гастритом, он вяло огрызался, но на другой день шел в маленькое бистро, выбирал в написанном на доске меню одно блюдо из двух, с трудом съедал половину заказанного и уходил. А через два дня вновь заворачивал в блинную. Даниэль ленился по утрам ходить за свежей выпечкой в boulangerie⁴⁸, поэтому покупал круассаны по дороге.

Возвращался домой, отдыхал и приступал ко второй части лечебной физиотерапии – восстанавливал и развивал мелкую моторику рук: делал пальцевую гимнастику, собирал маленькие модели самолетов и мелкие пазлы, разминал специальный пластилин, нанизывал разноцветные бусины на тонкую леску. К дисциплине и многократному повторению одинаковых действий Даниэль был приучен с детства, занятия не пропускал.

А еще он писал. Купил обычную тетрадку и левой рукой выводил буквы. Сначала у него получались замысловатые каракули, но вскоре он научился, аккуратным почерком соединял буквы в слова и даже начал переписывать ноты. Нашел старые нотные тетради, исчерканные пометками, и переписывал их набело.

Плечо болело уже не так сильно. Пальцы обрели чувствительность, стали потихоньку шевелиться.

Сегодня Даниэлю наконец-то удалось нанизать все яркие коралловые бусины на тонкую леску и даже вставить замочек. Это была его маленькая победа, до сих пор бусы у него не получались, крохотные горошинки скользили в пальцах, падали на пол, закатывались под диван. Даниэль нервничал, но не переставал упорно собирать.

И вот его первое творение.

«Матери подарю! – решил он, любуясь красивым ожерельем. – А как обрадовалась бы Мирослава!»

Он вспомнил ее белое эльфийское платье, вышитое по лифу мелким цветным бисером.

«Я соберу для нее украшение из зеленых бусинок».

Неожиданно он вспомнил:

«Сегодня, ровно год назад, я встретил Мири. В тот холодный мартовский день она запускала змея на пляже, ветер трепал ее волосы и надувал платье. А через десять дней ее у меня забрали. Навсегда. Две тысячи лет до нее, никогда не дотянуться».

Почему-то это число ужасало его. Он пытался представить семьсот тысяч тридцать дней, но терялся перед бездной времени.

Даниэль думал о Мирославе каждый день, беспокоился, как она, жива ли, помнит ли его?

Иногда его прошибал холодный пот: «А вдруг Мири погибла, сражаясь с мерзкой тварью в какой-нибудь страшной операции, на которую по непонятной причине посылают людей, а не роботов или дронов? Вдруг она умерла, а я никогда об этом не узнаю?»

А потом хлопал себя ладонью по лбу: «Болван, она еще не родилась».

Тьма, которая постепенно стала рассасываться, опять закутала его в плотный кокон. Пробудился монстр, адским пламенем заполыхала голова. Он не стал как обычно читать книгу, а поспешил принять спасительную таблетку снотворного и лег в кровать. Даниэль боялся, что не заснет, но чудо-пилюля действовала безотказно, монстр уполз в нору, и он провалился в тяжелое забытье.

Глава 16. Странный сон

Странный сон просочился, пробился сквозь медикаментозное забвение в затуманенный мозг.