Я найду тебя сквозь века - I (СИ)

— Ты лжешь! — закипел блондин. — Сансару нравится мое общество! Мое внимание! Он не возражал сегодня утром.

— Я возражаю!!! Я запрещаю заходить без спроса в мои комнаты и тем более разделять мою постель. Ты как бродячий щенок ищешь теплое и сытное место, считая себя настолько красивым и милым, что никто не сможет устоять перед тобой!

— Я — щенок? Бродячий? — задохнулся от возмущения лорд Малфой. — Это ты — подзаборный блохастый кот, от которого приличное общество шарахается! Сансар просто добр к тебе, не в силах удержаться от жалости. Посмотри на себя! Разве есть что-то привлекательное в тебе? Ты, Квазимодо Хогвартса, только пугаешь детей и раздражаешь эстетический вкус. Не тебе делать мне замечания по этикету, полукровка!

Шанса спешил на ужин, догоняя Драко с друзьями, когда раздался грохот позади и шумно распахнулась дверь. Пришлось вернуться, чтобы увидеть фантастическую картину: расхристанный Люциус душил Сева и рычал:

— Щенок, да? Бродячий? Ублюдок! Мерзкий...

Северус в это время казался слишком спокойным и не отрывал зачарованного взгляда от напряженного белого кадыка. И челюсть как-то уже начала шевелиться, выпуская острейшие клыки на волю.

— Сев, нет! Не смей! — кинулся Шанса к ним, видя, как в едином мощном рывке встает вампир, стряхивает с себя, как куклу, Люца, а потом в последний момент подхватывает черными длинными когтями и тянет к себе.

Шанса успел, выдернул Люциуса, не заметив, как принял боевую форму наха, отшвырнул с сторону безвольное тело и напоролся на зубы вампира.

Вампир катался, воя на одной низкой ноте, по полу, пытался расцарапать себе рот. Шанса дернулся к нему, это ужасное чувство, что самый родной, самый любимый мучается, а ты не можешь помочь... Но вдруг вспомнил:

— Акцио, флакончик!

Прижав извивающееся тело Северуса, с трудом удерживая его руки над головой, он поливал его обезображенный рот свежим зельем. А сам начинал успокаиваться. Теперь становилось понятнее: кровь наха, вероятно, ядовита для вампира, а со своей боевой формой он познакомился сегодня впервые. И это не приснилось ему — сломанный клык Северуса был тому подтверждением.

Поручив слабо шевелящегося Малфоя Тутти и Рахулу, убедившись, что у него ничего серьезнее глубоких царапин и ушибов нет, Шанса унес Сева к нему в комнату. С помощью Зинки он сделал раствор и приложил примочку на нижнюю часть лица. Вампир был без сознания, так как его организм сильно сопротивлялся попавшему яду и активно восстанавливал тело. Шанса задумался, он ведь о физиологии вампиров ничего не знает. Не говорили об этом ни Лефко, ни Аллиан. Зря. Отметил, что нужно с этим разобраться, быстрее всего узнать у Аллиана, а по-хорошему, вообще забрать портрет из Принц-мэнора. И самому Алу будет веселее, и им — полезнее. Кстати, нужно школьному другу рассказать о последних активных действиях Рина.

Поужинать Шансе удалось совсем поздно. Когда Северус наконец забылся беспокойным сном, убаюканный ароматом ландышей, принесенных Тутти, сид перекусил по-быстрому, за пару минут, и переместился в Принц-мэнор. Откладывать изучение организма своего Ссаэши он не собирался.

На рассвете он оказался у себя в комнате, на полу стоял портрет Ала и возмущался.

— Шан, поставь на стол, мне сверху лучше будет видно. И зачем ты меня прячешь в спальне? Мне интереснее будет в гостиной!

— Ал, а раньше ты не отличался болтливостью.

— Раньше мне хватало общения.

— Ты бы побрился, привел себя в порядок, и с тобой захотят дружить, — хмыкнул усталый Шанса.

Чтобы привести себя в порядок, ему нужно было исчезнуть, соединиться с общей энергией и потом вернуться, но Ал...

— Шан, неси меня к внуку, я должен осмотреть этого олуха. Он ведь не закончил свое обращение, полукровка. Твой отец помог ему, он должен был стать чистокровным! Неси скорее!

— Зинки! Тащи этого наглого вампира в комнату Северуса, пусть там умничает, а я спать хочу. Как там Люциус?

— Спит. Все зажило, даже розовых полос почти не видно.

— Отлично, пусть посидит в одиночестве, подумает над своим поведением. Зинки, о чем они говорили?

— Зинки слышал, хозяин Северерус сказал господину Люциусу, что он вмешивается в ваши дела и всем надоел, как дворняжка лезет ко всем, авось возьмут. Господин Люциус начал оскорблять мастера Северуса.

— Достаточно, Зинки. Неси портрет.

— Зинки сделает, хозяин Шанса!

— Тутти, мы переезжаем. Я буду ночевать в Певерелл-паласе. Северуса тоже туда заберу, а Люциус... Пусть придет в себя.

— Хозяин Шанса не будет заниматься с друзьями? — распахнула удивленные глаза домовуха.

— Будет. Мы каждое утро будем приходить сюда, а на ночь возвращаться обратно. Тутти, не плачь, ты всегда со мной, и Зинки возьмем.

— Тутти должна сказать, Тутти виновата, Тутти не хотела хозяина Шансу беспокоить. Тутти плохая.

— Тутти, хватит. Говори же.

— Хозяин Атолло ждет вас. Уже давно. И хозяин Анил. Тутти плохая, гадкая, она накажет себя.

— Тутти, отнеси меня к ним, устал.

Родители сидели на диване, отец не спал, потирал покрасневшие глаза и хмурился, Анил задремал у него на груди.

— Где был? — тихо спросил Атолло.