Я найду тебя сквозь века - I (СИ)

- Почему брат? – выдал Руай.

- Потому, не спрашивай, потом узнаешь, – отмахнулся блондин.

Кожа его второй половины тела блестела темным серебром с сиреневым отливом.

Руай посмотрел на себя: совсем черненький, даже рисунок размытый.

- Я — полукровка?

- Кхе-хе, – подавился Таусс.- Это как? Разные виды существ не могут смешиваться.

- Я о цвете, – махнул Руай на тело.

- Об окрасе, нужно говорить, – поправил брат. – Твоя мать перешла из нашего гнезда в гнездо Ночи, к Черным. Ты родился там, но союз был скоропалительным, его не благословил глава клана, поэтому мы тебя забрали как виру. Ты теперь Сизый, так нас зовут. А отец твоей и моей матери — из Сияющих, поэтому я так выгляжу, – он дотронулся до плеча и дернул прядь.

- Ага, а я точно Сизый, – еще раз осмотрел себя Руай.

- Глупости все это. Я должен научить тебя держаться вертикально и двигаться. Завтра тебя введут в клан и нарекут имя. Давай руки. Почувствуй хвост, сделай сгиб у пола, обопрись на него. Уравновешивай тело остатком хвоста, балансируй, я поддержу.

Руай кувыркался, падал, заваливался, но к вечеру действительно смог уверенно держаться вертикально. Брат ласково потрепал макушку ему, обнял, потискал, притронулся языком ко лбу и улизнул. Руай рухнул на подушки, тело болело и самое главное, жутко хотелось есть. Поэтому он закопался в подушках и решил вздремнуть.

Опять ребенок, вспомнил он себя прижатым к Тауссу. Хоть не младенец, а годовалый, даже шипение слабенькое у него выходило. Но расслабиться как следует не вышло, в эту милую комнатку вползла женщина, она совсем немного была похожа на брата, волосы у нее оказались на несколько тонов темнее, почти пепельные, очень миловидное лицо и явно веселый взгляд, и чисто-серебристая кожа хвоста.

- Малыш, я — твоя сестра, Паисса. Маленький голодный, я принесла тебе лакомые кусочки, – засюсюкала она, протягивая блюдо.

Руай осторожно взял какую-то засушенную лапку, поднес ко рту и... резво захрумчал – сдержаться не хватило сил. Тут же подхватил горсть и запихнул в рот. Паисса умилялась его аппетиту:

- Кушай, малыш, набирайся сил.

Пока он насыщался, Паисса гладила его кончик хвоста. Было приятно, уютно и очень добросердечно. Да, еще бы Самму сюда.

- Сейчас мы пойдем в согревальню. Таусс понесет тебя.

Таусс и правда, появился неожиданно, сверкнув хищной улыбкой, подхватил брата на руки и стремительно двинулся по коридорам. Странно, все стены и пол казались черно-зелеными со сплошными крапинками, ни одного украшения, неужели нельзя было предусмотреть хоть ничтожное разнообразие?

Они спустились вниз по пологому спуску, Паисса появившимися темными коготками повернула звездчатую фигуру на стене, и со скрежетом и шуршанием открылся проход. Пахнуло очень горячим воздухом и пылью. Малыша уложили на песок, сами устроились рядом и расслабились.

Руай почти сразу заснул, так хорошо ему было. Проснулся от ощущения, что распадается на миллион частичек. Сознание широко раскинулось, впитывая пространство, чужие мысли, отсвечивающие сквозь их щиты, ласковым язычком робко мазнула магия, знакомясь и сразу же раскрываясь плотным одеялом, укутывая свое чадо. Четыре руки продолжали ласкать тело нагёныша, разминая клеточки, чтобы не осталось ни единого зажатого уголка после трудного обучения держаться вертикально. Зрение испугало его: прямо смотришь — нормально, чуть опустишь веки: картинка меняется и родственники различаются яркими красно-оранжевыми пятнами, слегка скосишь взгляд — вообще непонятно, слишком пестро, странные линии, потоки...

- Малыш? Все хорошо? Ты как? – прошептала Паисса.

- Хо...рошо, только с глазами что-то...

Брат и сестра весело захихикали. Потом затеяли игру, пихаясь и щипаясь, и через несколько минут на песке шевелился и бугрился клубок змеиных хвостов.

- Ффух, я опять устал, – пискнул малыш.

- Ничего-ссс, сейчас нагреем камни и сс-снова, вздремнем, – выдохнула Паисса.

Руай, засыпая, подумал, что Таусс чаще слушается сестру. Почему? Он же старше?

Проснулся он в одиночестве, закопавшись в подушках, в той самой комнате, где впервые пришел в себя. Сейчас не было того мрачноватого света, но Руай прекрасно видел. Тепло, очень тепло. Змеи все же любят греться, потому что сами холоднокровные. Но наги?