Я нарисую себе счастье

Проснулась я от настойчиво попискивающего телефона. Было светло. Дома никого не было. Суббота, родители уехали на дачу. Меня не будили. Хорошо то как.

– Я здесь, как ты и сказала, ровно в девять, на углу Кирова и Гагарина, – Артур встал вовремя и уже приехал.

Я глянула на часы, было десять. Глянула на телефон. Сообщения были через каждые десять минут. «Зассоняя» писал он. «Я тоже тут на скамейке посплю, побомжую» ехидничал он. Я схватила телефон и набрала ему.

– Алё, рановато чё то проснулась, – ехидный голос Артура обрадовал меня. Значит, не обиделся.

– Артур, поднимайся ко мне, – позвала я, – позавтракаем.

– Как родителей то зовут? – Деловито поинтересовался он.

– Нету дома никого, – засмеялась я, – идём.

– А я завтракал, я только чай буду, какой этаж, какое парадное?

– Парадное? Где? Какое? – Не поняла я.

– Ой прости, подъезд, просто я по привычке, потом объясню.

– Первый подъезд, пятый и последний этаж, дверь я открыла уже.

– К вам можно мадемуазель венецианка, – в двери появилось его улыбающееся лицо.

– Забегай, – улыбнулась я из кухни, – чайник уже почти кипит.

– Мне только чай, – повторил он, – я как встал, сходил в то же кафе, где мы вчера сидели, позавтракал. И пешочком сюда. Нафоткал по дороге кучу всего.

– В ментовку не замели? – Хохотнула я.

– Я дворами, по навигатору шёл, люблю исследовать закоулки, патрулей не попадалось.

– Прикольный ты, ты и дома такой?

– Какой такой?

– Ходишь дворами, срываешься в неизвестное, наблюдаешь, чувствуешь, впитываешь.

– Ну не знаю, – смутился он, – а чего в этом такого, неинтересно же жить обычно. Скучно это. Пока молодой хочется увидеть много. Просто мне это интересно. Кому-то интересно стоять у подъезда на гитарке играть. Кому-то деньги зарабатывать. А мне интересно видеть новое.

– В подъезде ребята стояли? – Поинтересовалась я.

– Да, какие то мутные пацаны стоят, семечки плюют, почёсываются, у вас что, неблагополучный район? – Удивился он.

– Да не, нормальный район, – успокоила я его, – подъезд невезучий.

– Бывает, – Артур смаковал горячий, свежезаваренный чай, он его не пил. Он его буквально кушал. Глядя на него, я поняла, что значит фраза – выкушал чаю.

Быстро позавтракав, и взяв у соседа снизу, добродушного мужика лет сорока велосипед, мы спустились вниз. Прошли мимо стоящих пацанов, что удивлённо смотрели на меня в компании с парнем. Аля же уже ждала нас у своего дома.

– Путешественники, – смеялась Аля, – куда покатитесь?

– Я б был не против на гору, – Артур, подняв голову, разглядывал гору с карабкающимися по склону домами.

– А давай, – согласилась я, – поднимемся, пока силы есть, а оттуда вниз в город.

– Удачи вам балбесы, – смеялась сзади Аля.

Как же быстро пролетели эти дни. Понедельник. Я не пошла на занятия. Хоть Артур и уговаривал меня не провожать его. Но я хотела его проводить. Одиннадцать двадцать вылет. Вызвав такси, я заехала за ним. Артур бодро выбежал из гостиницы, бросил сумку в багажник и сел сзади, рядом.

– А чего ты грустная, – улыбнулся он.

– Мне было хорошо эти три дня, – улыбнулась я.

– Да не парься, мы ж на связи, – подмигнул он, – приезжай, у меня дома есть пустая комната. Мамка с папкой у меня мировые. Валька тоже. Выберись на пару дней. Только заранее скажи. Хотя лето на носу, учёбы нету. С работы отпрошусь.

– Тебе легко сказать, – погрустнела я, – а Валя это кто.

– Да сестра моя, я те про неё говорил даже, ты, наверное, не запомнила.

– Я понимаю, что у вас тут всё патриархально устроено, – подмигнул он мне, – примерно, так как в рассказах, про молодость моего деда. Но если есть желание, то есть и возможность.

– Я постараюсь, – вымучила я улыбку, – у меня тоже каникулы же.

– Я покажу тебе свою Венецию, – улыбнулся он, расплачиваясь с таксистом.

Регистрация прошла быстро, вокруг шумели люди, торопясь улететь.

– До скорой встречи, милая Мила, – потрепал он своей ладошкой мою щёчку, – жду тебя. А не выйдет, так может, опять я прикачусь, на море ваше. Он схватил сумку и исчез в толпе вылетающих. Я ехала домой, а надо мной лихо развернувшись, улетел вдаль самолёт, унося с собой так неожиданно свалившихся три весёлых дня.