Я нарисую тебя (СИ)

– О, это долгая история, – начала было я, но замолчала. Откуда начать? Сразу с пандемии или от первого крестового похода? Если про пандемию я могу много, что рассказать, то с крестовым походом совсем глухо.

– Я слушаю, Юля, – снова нахмурился Лайон.

– Это долго, – заныла я, – Можно мне в кустики сбегать?

– Нет!

– Ну пожалуйста, я никуда не убегу. Куда мне бежать?

– Поклянись мне, что ничего не замышляешь против Вильгельма? – зарычал Лайон.

– Зуб даю, – подхватила я юбки и побежала к ближайшим кустам, где сделала свои дела и засела там, ожидая, что Лайон забудет о своих вопросах. Ну конечно, наивная. Этот рыцарь просто поймал меня и взвалил на плечо. Вместе со мной залез на коня, и отряд снова тронулся по дороге.

– А теперь рассказывай все, или останешься тут, – свирепо произнес Лайон.

Я посмотрела на серое небо, на тяжелые облака готовые разразиться дождем, на неровную дорогу с камнями и начала свой рассказ.

ГЛАВА 37. Будущее

Не знаю, верил ли мне Лайон или нет, но вопросы он задавал часто и по существу. Начала я рассказывать про свое детство, точнее с рождения. Первым делом мне задали вопрос, что такое роддом, затем понеслось. И если, например, про школу я могла что-то объяснить, то на самолете нас замкнуло обоих. Как они летают? Я начала говорить про воздушные потоки, запуталась сама, в итоге поругалась сама с собой и замолчала.

– А дальше? – спросил Лайон и я снова начала свой рассказ про поездку в Англию во время учебы в университете, пришлось рассказать про диплом, практику. Под конец дня я уже озверела от таких рассказов, а язык казалось, опух и еле ворочался во рту, а еще очень хотелось есть и пить.

– Завтра расскажешь дальше, – приказал Лайон, и я тяжко вздохнула, усаживаясь у костра и истекая слюной над рыбой, которая жарилась на веточках. Рыцари Лайона уже позаботились о еде, и я получила свою рыбину, глотая ее чуть ли не огненной, обжигая себе рот.

Спать мы легли сегодня рядом с костром, то ли Лайон был зол на меня, то ли было очень холодно. Я надулась и отвернулась от графа, хотя он и прижал меня к себе, согревая и закутав в свой плащ нас обоих. Я уже засыпала, пригревшись в тепле, когда Лайон неожиданно тихо спросил:

– А что такое браслет смар?

– Что? – сонно повернулась я к нему.

– Ты, когда появилась в замке, показывала всем свой браслет, который светился зелеными огнями. Это тоже скажешь не колдовство?

– Во-первых не смар-браслет, а смарт, а во-вторых это часы, телефон, планшет да и все в одном, скажем так. Он считает шаги, сколько я съела калорий и когда мне пора подвигаться,

– Двигаться? Вы в будущем двигаетесь по указанию браслета? – нахмурился Лайон.

– Можно сказать и так. Когда мы долго сидим, то он нам напоминает, что нужно размяться.

– Вы никуда не едете на лошади? – снова возмутился Лайон, и я поняла, что если сейчас начну рассказывать про машины, самолеты, офисы с компьютерами, то мы точно не уснем, а язык мой опухнет и больше не двинется во рту ни на сантиметр.

– Лайон, давай спать, – устроилась я уютнее в его объятиях, – Завтра расскажу тебе все, что знаю, – отчаянно зевнула я.

– Смарт-браслет, – тихо повторил Лайон, но я уже почти не слышала его, уплывая в сон.

Почти неделю мы добирались куда-то, как Лайон сказал, это небольшой город, называется Гастингс. Я уже привыкла, что здесь городами называли большую деревню и замок в ней, а не то, что на самом деле было. Нам стали встречаться сожженные дотла деревни, Лайон все больше хмурился и все чаще молчал. Даже мои рассказы про будущее, казалось, не вызывали его интереса, да и я, честно говоря, уже устала рассказывать. Чаще я ехала, прижавшись к могучей груди Лайона и рассматривая окрестности. Долины сменялись холмами, холмы небольшими горами, а мы все ехали. К концу нашего недельного путешествия впереди показался небольшой город, будем так его называть. Высокие каменные дома, шпили замка вдали, повозки, которые приходилось объезжать и люди. В основном это были бедняки у которых не было коней, да и повозок, а платный проезд им был недоступен. Многие шли в лохмотьях, сквозь которые проглядывало голое тело в кровоподтеках. Люди шли, уступая дорогу отряду Лайона и многие плевали вслед, что я увидела, случайно обернувшись.

– Лайон, почему эти люди так вас ненавидят? – спросила я, пытаясь заглянуть в глаза графа.

– Тихо, моя ведьмочка, я пока сам не пойму, что тут происходит, – на ухо мне сказал Лайон и направил коня в сторону от главной дороги. Мы ехали вдоль высокой каменной стены к другим воротам, где было не столь многолюдно и беспрепятственно миновали их. На улицах было грязно, много нищих и стояла такая вонь, что я невольно прикрылась шейным платком, который висел у меня не груди, защищая от дневной пыли.

Наконец наш отряд остановился у небольшого постоялого двора и Лайон снял меня с коня.

– Ты моя жена, поняла, – строго сказал мне граф, и я кивнула, а что не понять, не тупая.

Мы вошли внутрь, где было относительно чисто. Навстречу нам устремился пожилой мужчина в сером сюртуке и коричневых бриджах.