Я нарисую тебя (СИ)

Священник поднял крест и начал читать молитву, освящая лежащие на аналое листы пергамента. Вся часовня утонула в зажженных свечах, которые не поскупились во множестве расставить по приказу Роберта. По углам возложили свежие цветы, а невесту одели в золотое платье и длинный шлейф с золотой нитью. Лайон поглядывал на свою нареченную и все больше убеждался в ее болезненном виде. Тяжело вздохнул и встал с колен. Гонория подошла к Лайону, граф снял с руки свое тяжелое кольцо с печатью, надел на ее ледяной и тонкий пальчик. Священник соединил их руки и накрыл покрывалом, читая молитвы. Лайон пытался заглянуть в глаза Гонории, но она еще ниже опустила голову и граф смирился. Наконец, обряд был завершен и граф с Робертом подписали документы, где было точно указано, когда состоится свадьба, размер приданного. Помимо этого Роберт передал Лайону свиток с безвременным правом наследования от отца к сыну. Здесь Лайон уже облегченно вздохнул, наконец-то замок его, а возможно и его детей. Если молодая жена сможет дать ему детей, в чем он сильно сомневался.

Лайон подал руку Гонории и они вышли из часовни, чуть задержавшись на крыльце.

– Леди Гонория, – мягко произнес Лайон, – Вы меня боитесь? Я внушаю вам страх?

– Граф Торгин, – тонкий голосок Гонории звучал тихо, и Лайону пришлось наклониться, чтобы услышать свою будущую жену, – Я слышала, что вы слуга дьявола.

– Ваш отец сказал вам, что значит быть моей женой? И какие обязанности будут у вас? – удивился Лайон и нахмурился.

– Да, все мужчины любят разврат. За это Господь и наказывает их, делая бесплодными, – в голосе Гонории стояла такая злость, что Лайон поежился.

– То, что ваши сестры не могут родить детей, не значит, что это Господь их наказывает.

– Мои сестры отказывают мужьям, чтобы не поддаваться греху вместе с ними. Но я, граф Торгин, буду примерной женой и стерплю ваше греховное наказание несколько раз, чтобы понести дитя, – убежденно произнесла Гонория.

– Греховное наказание? – разозлился Лайон, – Думаю, что ваша мать плохо воспитывала вас, леди Гонория. Обязанности жены подчиняться своему мужу и рожать будущих наследников.

– Я сделаю, как вы прикажете, а потом буду молиться день и ночь, чтобы грешные мысли покинули вас, граф Торгин, – поклонилась ему Гонория и вырвала у Лайона свою маленькую ручку. Тут же молодую жену подхватили ее дуэньи, и повели к замку. Лайон смотрел вслед Гонории и так задумался, что не заметил, когда к нему подошел Роберт.

– Гонория строго воспитана своей матерью в вере и послушании, – сказал граф Тулузский, – Думаю, она будет тебе хорошей женой, Лайон.

– Благодарю, Роберт, – чуть склонился в поклоне Лайон, и направился к своему коню, который стоял недалеко от часовни вместе с рыцарями графа Торгина.

– Через два месяца твоя жена прибудет к тебе, граф Торгин, встреть ее, как подобает графине и моей дочери, – крикнул Роберт и Лайон пришпорил лошадь, кивнув графу Тулузскому на прощание.

Из замка отряд выехал далеко за полночь, и всадники молча ехали, направляясь к побережью, а оттуда домой.

– Что ты скажешь о своей жене? – спросил, наконец Брайн, прерывая долгое молчание. Лайон всю дорогу ехал рядом с братом и не сказал ни слова, только отдал несколько приказов рыцарям.

– Если леди Гонория родит мне хотя бы одного ребенка, я буду очень удивлен, – пробормотал Лайон, а Брайн расхохотался.

– Все так плохо?

– Нет, намного хуже, – кивнул Лайон, – Меня часто называют отродье дьявола, и леди не хочет ложиться со мной в постель.

– А что она хочет?

– Не спросил, – угрюмо ответил Лайон, и пришпорил лошадь. Графу не терпелось увидеть Юлию и снять напряжение последних суток. Ведьмочка такая ласковая, горячая и порой строптивая – сейчас была нужна рыцарю, как никто другой.

Отряд растянулся по всей дороге, медленно приближаясь к гавани. Хоть они и выехали ночью, но Лайон не планировал ехать дальше раньше рассвета.

– Брайн, можете хорошо провести время в гавани. Выезжаем на рассвете, – крикнул Лайон брату и кинул мешочек с серебром, – Я догоню вас утром.

Брайн кивнул и весь отряд Лайона двинулся в сторону портовых построек с тавернами и борделями, а граф Торгин въехал в ворота постоялого двора, где оставил Юлю.

Взбежав по скрипучим ступеням, граф тихо открыл дверь в комнату своей ведьмочки. Юля сладко спала, подперев щеку рукой, и Лайон залюбовался прекрасным лицом, идеально-белой кожей, которая чуть начала темнеть под солнцем. Волосы Юлии свободно лежали на хрупком плече и на подушке. Лайон наклонился, взял одну длинную прядь и вдохнул цветочный запах волос. Так могла пахнуть только Юля, его любимая ведьмочка. По сравнению с Гонорией в Юле текла жизнь и горячая кровь, вся она была из ярких красок. Начиная от золотисто-каштановых волос, синих с голубыми крапинками глаз и розовыми губками, как лепестки роз. «От Юлии были бы очень красивые дети» подумал Лайон, нежно целуя ее в губы.

ГЛАВА 35. Ночь перед дорогой