Я научила женщин говорить

Из-под каких развалин говорю,
Из-под какого я кричу обвала,
Я в негашеной извести горю
Под сводами зловонного подвала.

Пусть назовут безмолвною зимой

И вечные навек захлопнут двери,
Но все-таки услышат голос мой
И все-таки ему опять поверят.

<1930-е>, 1960

Ленинград

Анафема

Это и не старо, и не ново,
Ничего нет сказочного тут.
Как Отрепьева и Пугачева,
Так меня тринадцать лет клянут.
Неуклонно, тупо и жестоко
И неодолимо, как гранит,
От Либавы до Владивостока
Грозная анафема гремит.

1959

«Шутки – шутками, а сорок...»

Шутки – шутками, а сорок
Гладких лет в тюрьме,
Пиршества из черствых корок,
Чумный страх во тьме,

Одиночество такое,

Что – сейчас в музей,
И предательство двойное
Близких и друзей.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

22 июля 1960 (после операции 7 июля)

Красная Конница

«Вам жить, а мне не очень...»

Вам жить, а мне не очень,
Тот близок поворот.
О, как он строг и точен,
Незримого расчет.

Зверей стреляют разно,

Есть каждому черед
Весьма разнообразный,
Но волка – круглый год.

Волк любит жить на воле,

Но с волком скор расчет:
На льду, в лесу и в поле
Бьют волка круглый год.

Не плачь, о друг единый,

Коль летом иль зимой
Опять с тропы волчиной
Услышишь голос мой.

1959

Защитники Сталина

Это те, что кричали: «Варраву!
Отпусти нам для праздника...», – те,
Что велели Сократу отраву
Пить в тюремной глухой тесноте.

Им бы этот же вылить напиток

В их невинно клевещущий рот,
Этим милым любителям пыток,
Знатокам в производстве сирот.

25 октября 1962

«Разговор зашел о разоблачении Сталина. Юля (Ю. М. Живова, сотрудница одной из редакций издательства «Художественная литература». – Ред.) сказала: «А ведь находятся люди, которые еще и сейчас защищают его. Говорят: «мы не знаем»… Говорят: «Откуда нам-то знать? Может это сейчас все врут на него… Мы-то ведь не знаем». Анна Андреевна страстно: “Зато я знаю… Таких надо убивать”».

Лидия Чуковская. «Записки об Анне Ахматовой». Запись 27 сентября1962 г.

Северные элегии

Всё в жертву памяти твоей.

Пушкин

«Их будет семь – я так решила...»

Их будет семь – я так решила,
Пора испытывать судьбу,
И первая уж совершила
Свой путь к позорному столбу...

Первая Предыстория

Я теперь живу не там...

Пушкин

Россия Достоевского. Луна
Почти на четверть скрыта колокольней.
Торгуют кабаки, летят пролетки,
Пятиэтажные растут громады
В Гороховой, у Знаменья, под Смольным.
Везде танцклассы, вывески менял,
А рядом: «Henriette», «Basile», «André»
И пышные гроба: «Шумиловстарший».
Но, впрочем, город мало изменился.
Не я одна, но и другие тоже
Заметили, что он подчас умеет
Казаться литографией старинной,