Я научу тебя летать

– Вот и хорошо. А я вас завтра жду. Я там столько карточек сделал – завалиться можно. А то мы вчера так и не позанимались.

Вот он момент истины. Илья, пусть тебе икнётся!

– Я не приду больше, Вань, – вздыхаю тяжело. – Но мы будем заниматься в школе. Сколько захочешь. После уроков.

– Это всё из-за мамы, да? – он теряет весь свой боевой задор, бледнеет и опускает голову. У него пылают уши.

– Всё не так просто, как кажется. Но так будет лучше.

– Ничего не лучше! – сверкает он исподлобья сердитыми глазами. – Вы такая же, как и они – предательница! – выкрикивает Ванька и несётся к двери. На пороге он чуть не сбивает с ног Сергея и летит дальше.

– Что это с ним? – смотрит ему вслед мой «жених». – Там Александра хвостом бьёт. Ждёт его. Еле уговорил её успокоиться и подождать ещё немного. Варь, – смотрит он виновато мне в глаза. – Кажется, я вас сдал нечаянно.

Я чувствую, как холодеют руки и становятся ватными колени.

– Я сказал, что мальчики наказаны и моют полы. И, кажется, она помчалась к директору.

Ну, всё. Мне конец. Спасибо тебе, Сергей Александрович. И если ты думал, что после этого я стану твоей женой, ты глубоко ошибся!

Глава 28

Варя

Я пошла к директору сама. Не стала дожидаться, когда грянет гром. А что он бабахнет – не сомневалась.

– Никитина, придётся подождать. Лев Моисеевич занят, – секретарь Наташа строго поджимает губы и готова встать грудью на моём пути. – У него родитель. А это святое – ты же понимаешь.

Мы директора не зря Зевсом обозвали. Голос у него сквозь стены пробивается. Поэтому я шикнула на Наташу и прижалась ухом к двери. К чёрту всё. Тут моя судьба решается, не до благородства.

– Что вы делаете! – зашипела змеёй Наташа и попыталась оттащить меня, но не тут-то было. Я ноги пошире расставила. Пусть попробует меня сдвинуть. Я в метро, между прочим, езжу, за поручни не держась. А тут эта пигалица – полтора метра в прыжке. Пусть побольше кашки манной съест вначале. К слову, немного попыхтев, Наташа и сама притихла. И ухо у неё к двери прилипло. Так что не одна я тут непотребством всяким занимаюсь. Секретари они тоже люди, оказывается.

– А я вам ещё раз повторяю. Александра Николаевна. При всём моём уважении к вам. Ребёнок вам жаловался на жестокость и произвол? Нет. Ребёнок отказался нести трудовую повинность? Нет. К тому же, хочу подчеркнуть, это я настоял, чтобы Варвара Андреевна разобралась с мальчиками, которые, между прочим, дисциплину нарушили – раз, учителя оскорбили и покалечили – два, урок сорвали – три. Мне продолжать? И, обратите внимание: мы пощадили ваши чувства и время. Нашли подход к детям. Педагогический, между прочим. Спросите у своего сына, обидела ли его Варвара Андреевна? Унизила или оскорбила? А может, пальцы ему в двери вставила и принудила?

– Вы не понимаете! – нервно выкрикнула мамаша Драконова. – У неё как у учителя есть масса возможностей припугнуть детей. Наказать оценкой, например.

– Я вас умоляю, – по голосу слышно, что Лев Моисеевич – образец терпения и толерантности. – Вашего Ваню запугать оценкой? Да вы в журнал загляните ради интереса. Полюбопытствуйте. Там у него сплошные двойки по русскому языку. И что-то ваш запуганный ребёнок и не подумал исправиться. Или за ум взяться. А Варвара Андреевна, между прочим, очень хороший педагог. Я не беру в расчёт красный диплом, да. Это, так сказать, былое. Но чьи дети побеждают на городских олимпиадах? Варвары Андреевны. Чьи дети с честью проходят в следующий тур и показывают отличные результаты? Я уже не говорю про конкурсы и прочие мероприятия.

– Святая! – язвит рыжая бестия, но видно, что Зевс-громовержец её немного осадил.

– Педагог с искрой. А я, поверьте, много всякого повидал. Вы вправе жаловаться выше. Вправе настаивать. Но я скажу везде то же, что и сейчас. Поэтому надеюсь на ваше благоразумие, Александра Николаевна, и здравый смысл. Ну, вымыли мальчики полы в классе – велика ли беда?

– Для этого существует уборщица, которой за это деньги платят, – упорствует Драконова, но в голосе её уже не чувствуется запала.

– Да. Хотите, чтобы за эти несколько дней вычли копейки с её зарплаты?

– Ничего я не хочу, – бурчит Александра Николаевна.

– Вот и хорошо. Надеюсь, инцидент исчерпан. Советую поговорить с ребёнком. Пусть он расскажет, за что был наказан. Возможно, мытьё полов покажется вам сущим пустяком.

– Человек с большой буквы! Бог! – трясёт кулаком в экстазе Наташа, и трудно с ней не согласиться.

Я киваю ей и на цыпочках спешу прочь, пока мадам Драконова меня не застукала. В коридоре две неприкаянные тени – высокий, как жердь, Сергей Александрович и рыжее солнышко – Ванька. Оба смотрят на меня виноватыми глазами.

– Опять она бесится, – с глубокой тоской изрекает мелкий Драконов и засовывает руки в карманы. – Я не ябедничал, правда.

– Я знаю, – успокаивающе треплю его по рыжим вихрам. Больше я ничего сделать не успеваю: Александра Николаевна выплывает из приёмной и, делая вид, что я пустое место, хватает сына за локоть и уводит за собой.

Ванька на полпути вырывается.