Я назову твоим именем сына (СИ)

— Спокойной ночи, — грустным, потерянным голосом произнесла она. Зашла к себе в клетушку. Тихонько, стараясь не шуметь, притворила дверь, закрыла дверь на ключ. Не включая свет, скинула верхнюю одежду, натянула пижаму и нырнула под одеяло. Сна не было. Отчаяние вновь вцепилось когтистыми пальцами в её сердце — терзало и разрывало его в клочья, в хлам. Ну, почему, почему она ведёт себя как дура, как сумасшедшая или не вполне нормальная девчонка? «Максим мне нравится? задала она себе вопрос, — ну, конечно же, да! Да! И ещё раз да! Максим мне нравится! — произнесла она вслух шёпотом, сбросила одеяло и села на кровать, обхватив колени руками. — Он предложил дружбу, отношения. А она? Что она ответила: «Ищи тупой, бессмысленный секс!» А если бы ей кто-то сказал такие слова? Всё потому, — снова произнесла она шёпотом, — что он обжимался с рыжей, только поэтому. Если бы этого не было, возможно, всё пошло бы совсем по другому сценарию. Но, сейчас у них с Милкой ничего нет! Он даже не смотрит в её сторону. Недвусмысленно показывает всем, что ему нравится она — Рита, Марго — как он её называет. Вот и сегодня — вызвал на разговор — это о чём-то говорит! Значит, я ему нравлюсь? Я поняла! вдруг, беззвучно затряслась она от смеха, — я всё поняла, у него задето самолюбие: «Как так, МНЕ отказала обыкновенная, пусть и симпатичная девушка!» Вот и вся причина происходящего — у него, тупо, взыграло самолюбие! Ну, и пошёл ты!» — она упала на кровать, натянула одеяло до подбородка, крепко зажмурила глаза. Ей безумно хотелось забыться сном, освежающим, очищающим душу, приносящим безмятежность и спокойствие, обновление, но сна не было. Она снова и снова прокручивала в голове прогулку с Максимом, его слова: «Я же люблю тебя! Неужели ты не видишь?» «Врёшь? спросила она его мысленно. «Ну, что ты, крошка! Это правда! И ты это знаешь! Да?» она, почти явственно, увидела печальный взгляд его глаз. «Да! Знаю!» — ответила она на безмолвный вопрос. Села на кровать, спустив ноги на пол, немного посидела, поднялась, подошла к окну и, резким движением правой руки, отдёрнула штору. Он стоял поодаль от её окна, чуть правее. Тусклый свет луны, с трудом пробивавшийся сквозь клочья поднимавшегося тумана, нечётким контуром вырисовывал его фигуру: он стоял, засунув руки в карманы, покачиваясь с пяток на носки. Вынул руки из карманов, провёл по голове, как бы приглаживая волосы и, вдруг, резко обернулся в сторону её окна. Она растерялась оттого, что он увидел, её наблюдающую за ним из окна и не знала, что делать — задёрнуть штору? Или, может быть, вздёрнуть подбородок, сделав неприступное лицо, задёрнуть штору и отойти вглубь комнаты? Она не успела ничего решить, он подошёл ближе к окну и знаком показал, что зайдёт к ней. Она кивнула, сердце бухнуло, радостно ворохнулось: «Наконец-то, начинаешь совершать адекватные поступки!» Она заметалась по комнатушке — одеться за несколько секунд до его появления казалось нереальным. Она нашла выход из положения — накинула лёгкий, почти невесомый палантин из полупрозрачной ткани. В дверь тихонько стукнули. Дыхание прерывалось. Она открыла, отступила от двери, впуская его. Ей казалось, ещё чуть-чуть и она рухнет без чувств, на пол. Нет, этого не произошло. Он зашёл в комнату, осторожно закрыл дверь, повернул ключ в замке, широко шагнул в её сторону, резко, двумя руками обхватил её за спину и крепко прижал к себе. Во всём мире остались только они вдвоём — он и она! Две песчинки, затерявшиеся в просторах Космоса. «Между нами всё будет! поняла она, и приняла эту мысль, — но, не сегодня! Не сейчас! Сейчас я ещё не готова!» «Почему не сейчас?» — слышала она в стуке его сердца. Он поцеловал сначала в левый уголок её крепко сжатых губ. «Не сейчас! мысленно убеждал, уговаривал он себя, — позднее! Не надо торопиться! Иначе она может испугаться взбрыкнуть и вырваться. Не наседай! — приказал он себе, — больше нежности!» Он осторожно отпустил её:

— Сядем? — он огляделся, кроме кровати со смятой постелью, сесть было некуда.

Она послушно кивнула, отбросила смятое одеяло на край кровати и села, сжавшись в комочек, подобрав ноги под себя. Он сел рядом, но не вплотную к ней, чему она была безмерно благодарна. Он повернулся к ней, уперевшись локтем левой руки в стену. Она сидела, не шевелясь, уставившись в уютно расположившиеся на тёмном полу комнатушки, блёклые пятна лунного света, отважно прорвавшиеся сквозь поднимающиеся за окном, хлопья тумана.

— Марго! — он двумя руками бережно взял её маленькую ладошку правой руки, — всё нормально? Ты в порядке?

— Да! — прошептала она, не отнимая руки.

«Хороший знак, — мысленно отметил он про себя, — сейчас, самое главное, не спугнуть то хрупкое, только-только начинающее зарождаться между ними «нечто» — симпатия, страсть, любовь или всё вместе взятое». Они молчали, как бы оберегая, вынашивая это «нечто», неуловимо объединяющее два юных, в унисон бьющихся, сердца.

— Только ты и я! — повторил он снова, — ты согласна?