Я не боюсь говорить о сексуальном насилии

Помните: ваше стремление избавиться от последствий сексуального насилия важно. Вы имеете право на то, чтобы психолог работал согласно вашему запросу.

Психолог пытается втиснуть вас в прокрустово ложе своей гипотезы, игнорирует возражение «Это было не так», приписывает вам какие-то мысли и чувства, не прислушиваясь к вашим словам о том, что вы на самом деле думали и чувствовали.

Вас убеждают простить насильника, настаивая на том, что именно непрощение заставляет вас страдать. Под словом «прощение» люди иногда понимают очень разные вещи; если «простить» = «сделать так, чтобы случившееся перестало причинять боль», это достойная и осуществимая цель, но достигается она работой с чувствами, которые вызвал эпизод насилия; механический акт прощения только загоняет чувства вглубь, а значит, он способен причинить вред.

Психолог транслирует представление о том, что после произошедшего вы потеряли какое-то качество, «утратили целостность», «упали в цене», стали «падшей женщиной».

Психолог ведет себя с вами грубо, без разрешения переходит на «ты», допускает неуместный, ранящий вас юмор, употребляет сниженную, оскорбительную лексику в отношении переживших насилие.

Не стоит выбирать психолога, который придерживается фрейдистских теорий, допускающих, что пострадавшая сторона всегда соучаствует в своем соблазнении, даже если это ребенок. Эффективность психоанализа в деле помощи пережившим насилие вообще сомнительна по сравнению с эффективностью, например, когнитивно-поведенческой терапии. Если вы страдаете от ПТСР, ищите того, кто специализируется на лечении этого расстройства. А главное, найдите специалиста, с которым вам комфортно, которому вам не страшно довериться: ведь чтобы выйти к нормальной полноценной жизни, вам с ним предстоит пройти рука об руку через все преграды, которые воздвигло в вашей психике насилие.

Поддержи меня, но не руководи мной

После визита к психологу Алина погрузилась в беспросветную черноту. Она постоянно думала: «Никто мне не поможет». Стало трудно не только общаться с людьми — даже находиться рядом с ними. На работе накопились отгулы, она взяла их все сразу и, несмотря на то, что была еще ранняя весна, поехала на дачу. Там в полном одиночестве топила печь, вставала с рассветом, бегала на лыжах, обливалась холодной водой. Все это время она пыталась уложить в уме тот факт, что все случившееся произошло именно с ней. С той самой Алиной, которая когда-то собирала коллекцию камушков, с четырнадцати до восемнадцати лет писала стихи, но не решалась их публиковать, мечтала поехать в Японию… Принять это было больно: все равно что складывать себя из кусочков. Но через боль пробивалось понимание, что вот эта прежняя Алина все еще здесь. И она хочет жить.

«Хватит уже донимать Василису! Она для тебя столько сделала, теперь нужно, чтобы и ты как-то помогла себе».

Алина сделала вывод, что не надо пересиливать себя, делая то, что ей категорически поперек горла. Переступать через собственный страх реального присутствия в кабинете психолога, очного общения с человеком, который может сказать что-то ранящее, ей больше не хотелось. Может, можно получить совет как-нибудь иначе? Например, на специализированных сайтах, где она искала психолога? Но и в этом вопросе Алина не давила на себя. Читала, сравнивала, примерялась…Таким образом она нашла сайт центра, который помогает пережившим сексуальное насилие. Информация о центре, размещенная на главной странице, ей понравилась, но после случая с психологом Алина боялась обольщаться словами. И все-таки телефон доверия… такой формат она еще не пробовала. По крайней мере, не придется собираться, куда-то ехать, смотреть в глаза незнакомому человеку. Если что-то в разговоре ей не понравится, можно положить трубку в любой момент. И, что немаловажно, это бесплатно.

У Алины оставался еще один свободный день, и первую его половину она собиралась с духом для звонка. Зато стоило ей услышать в трубке: «Телефон доверия^ вас слушаю» — как все стало гораздо легче…

Нет, чудесного исцеления не произошло. Но и того, чего она боялась, не случилось. Ее внимательно слушали. Ей ничего не навязывали. Вопросами и комментариями консультантка расставила все на свои места: виноват только Максим и те, кто его поддерживали. В завершение разговора она сказала, что если Ане (Алина представилась другим именем) захочется, она может позвонить снова. Алина положила трубку с чувством опустошенности и легкости, как будто откуда-то из груди вынули тяжелый груз.