Я не брошу тебя (СИ)

Они пошли, погружаясь в мясистую кашу по середину голени. Вскоре идти стало еще труднее — каша все больше превращалась в болото, и вот Хайдег, который шел впереди, иногда оборачиваясь на Гуммо, завяз по колено и стал. Долго стоял, исследуя стереоматом заросли с востока и юга.

— Придется двигать на север, — он обернулся налево. — Дьявол. Сколько у него осталось под крышкой? Реально? Не двенадцать — тринадцать, что у тебя там в оптике, а реально, Гуммо? Не знаешь?

— Отдай батарейку, Хайде.

— Чтобы ты еще раз в меня пальнул? Еще в задницу два разряда? Гуммо, я тебе говорю. От тебя проблем становится больше, чем может быть пользы, — Хайдег поднял стереомат, утер брови. — Идиотский комплект. Лоб постоянно потеет.

— Догони, отбери... Гы-гы-гы...

— Догоню, — Хайдег снова сбросил на нос стереомат. — Отберу.

Они свернули на север и пошли, чавкая в гниющей жиже. Хайдег старался гнуть курс на восток, к станции, но все попытки кончались тем, что он погружался в кашу так, что идти было невозможно, и приходилось снова пробираться на север. Наконец они вышли на большую сухую поляну, от которой в лес под равным углом разбегались прогалы — три прямые широкие полосы. Одна уходила на северо-запад, вторая — на юго-запад, третья шла на восток. Тоннели прогалов терялись в угрюмой туманной мути; наверху в чистом от леса пространстве сияло неярко сиреневатое небо.

— Какой-то выход породы, — Хайдег просканировал стереоматом открытый участок. — Полтора метра вниз... Просто подарок, — он посмотрел в мутную даль в перспективе восточной прогалины.

— Ну пошли, что стоим? — Гуммо двинулся на восток.

— Знаешь, чем это может кончиться, Гуммо?

— А схема?

— Этот участок снимали двенадцать дней назад. А ты знаешь, что такое болота, да еще когда пошла кислота? В лучшем случае потеряем время — километра четыре туда-обратно.

— А в худшем?

Хайдег не отвечал. Он долго молчал, изучая данные схемы, сопоставляя с видимым антуражем.

— Ладно, рискнем. Мы почти у подножья этих камней. На которых, друг Гуммо, база.

Он обернулся, отразив стереоматом полоску яркого над лесным полумраком неба, пошел, почти не чавкая грязью. Часа полтора идти было очень легко — слой перегноя, еще не вытравленный первыми двумя дождями, только упруго пружинил на каменной жиле. Им удалось держать хорошую скорость и пройти несколько километров.

Затем случилось то, чего Хайдег боялся. Жила пошла под раскисшую почву; Хайдег зашел в болото по середину бедра и стал, вглядываясь вперед. Затем обернулся, не без труда вернулся на камень, зашел Гуммо за спину, дернул на ранце клапан, разблокировал бухту ауксилларного троса и сцепил ее с ранца.

— Повернись.

Он дернул Гуммо за локоть. Затем, подцепив к такелажу крепление бухты, вывел несколько метров троса, зафиксировал на себе. Затем обернулся к Гуммо, оглядел статус-табло группы питания.

— Ты в курсе, что у тебя желтенькое? Через день замигает, и начнешь пропитываться кислотой. А идти нам еще двое суток. Охотник на членистоногих и пресмыкающихся.

— Что за комплект идиотский, — прохрипел Гуммо и снова закашлялся.

— Батарейка охран-комплекта гарантирует девять суток, — Хайдег пошел вперед, — рациональной работы. Пошли, Гуммо, какие сутки? Двенадцатые, не рациональной. Отвалили мы уже двенадцать суток назад — ты в курсе? Если бы ты, кретин, хотя бы разок послушал, что говорят взрослые... Или хотя бы разок заглянул в учебник по элементарной физике... Стрелок по воде.

Гуммо не отвечал. Он брел вслед, стоная и бормоча. Хайдег шел осторожно, с обеих сторон обвешанный карабинами, с каждым десятком метров погружаясь в жадную жижу все глубже. Когда стало снова по середину бедра и идти дальше нельзя, Хайдег остановился и стал оглядываться.

— За то, что ты потерял мост, — сказал он, оглядывая над собой деревья, — тебя мало под шарик.

Он снова всмотрелся вперед, в неясную перспективу прогала, подсвеченного сиреневым небом, мерцающим сквозь негустую здесь с края листву. Затем подцепил мост к такелажу, навел на группу деревьев, выступающих из общей стены в шестидесяти пяти метрах. Долго целился, выбирая, на каком стволе остановить квадратик захвата, повернул кольцо.

Фиксатор покинул трубку и через пару секунд вонзился в коричневый ствол. Хайдег довернул кольцо; трос натянулся, и мост потащил Хайдега, за ним кряхтящего Гуммо, через топь. Спустя двадцать секунд Хайдег оказался на толстой руке корня. Выудив за собой Гуммо, он вытянул спицу фиксатора и собрал мост.

— Какой ты, Гуммо, везучий, — он вгляделся вперед, исследуя очередной участок, прицелился, выбрав толстую ветку, торчащую из лесной стены почти на предельном для моста расстоянии. — Только, боюсь, ненадолго.

Он повторил операцию; проскользив на костюмах очередные семьдесят метров, они выбрались на очередной остров-корень, где Хайдег наметил очередной ствол.