Я (не) буду тебе женой

– Он в дом пошёл. Сказал, что сейчас вернётся. Но, если надо, я схожу за ним, потороплю. – Илана нарочно говорила быстро и много, чтобы не позволить другим словам всё-таки вырваться, и чтобы на самом деле сбежать, потому что потом наверняка с тем же вопросом подойдут остальные. И пусть в первый раз ей удалось не сорваться, сохранить лицо, не факт, что получится опять. Особенно если расспрашивать начнут родители. Или бабушка. – Сейчас ведь фейерверк будет, да?

Его запланировали в самом конце, как яркий финал. А заодно и сигнал, что праздник завершён, пора расходиться.

Кирсанова глянула внимательно, предположила с понимаем и заботой:

– Устала? Уже пора закругляться?

Пожалуй, именно это Илана и хотела сказать, хотя и произнесла неуверенно:

– Я… не знаю. – Не решившись подтвердить прямо.

Но теперь уже Кирсанова закивала, часто и мелко.

– Я думаю, ты права. В конце концов это же именно ваш праздник. И дело не только в торжестве и гостях. Пойду, скажу, что самое время запустить фейерверки.

– А я тогда… пойду позову Глеба, – сообщила Илана.

Если, конечно, ей удастся его отыскать.

Глава 8

В доме его точно не оказалось. Только одна из женщин, которые помогали с банкетом, доложила, что он заходил, но давно уже ушёл, а куда, она даже не представляла – не обратила внимания. И во флигеле его тоже не было.

Вот флигель, полностью отданный в распоряжение Глеба – у него даже имелся отдельный вход с улицы – Илана обошла весь. Ведь теперь он являлся и её домом, поэтому она могла без смущения заглядывать в любой уголок, в любое помещение.

На первом этаже большой холл и кухня, совмещённая со столовой, если вдруг захочется приготовить что-то самим – хотя бы чай или кофе. А на втором – три комнаты, одна из которых определённо спальня. А другая – что-то вроде кабинета или маленькой гостиной, с рабочим столом, уютным диваном и креслами.

Как же Илане захотелось забраться в одно из них, прямо с ногами, вжаться в спинку, подтянуть коленки к груди, обхватить их и больше никуда не ходить. Но тогда и её начнут искать, и опять придётся объясняться и притворятся, а это надоевшее торжество так и не закончится.

Она заглянула даже в мансарду, но там тоже было тихо и абсолютно пусто – даже никакой мебели. Наверное, получилась бы неплохая детская – не для малыша, а для ребёнка постарше. Или просто игровая комната.

Хотя… о чём это она? Никакие дети не спасут и не заставят мужчину полюбить их мать, если он к ней безразличен. Придумывать можно, что угодно, а реальность – она вот такая, не слишком-то радужная и сказочная.

И где Илане теперь его искать? Обойти не только дом, но ещё и участок? Заглянуть – как он тогда сказал? – в «менее шумные места». Правда она знала только одно, где они вдвоём болтали на скамейке в компании шампанского и тарталеток, и даже смутно помнила туда дорогу.

Вот именно там Илана его и нашла. Всё на той же скамейке.

Глеб и сейчас расположился на ней – сидел, наклонившись вперёд, уперевшись локтями в колени, а лбом в раскрытые ладони. Совершенно неподвижный, в полном одиночестве, в блёклом свете похожего на луну круглого молочно-белого фонаря.

Он не заметил, как Илана подошла, никак не отреагировал, даже не шевельнулся. И она какое-то время стояла рядом. Потом осторожно протянула руку.

Больше всего хотелось дотронуться до макушки, до тёмных волос, почувствовать, какие они на ощупь, погладить, взъерошить, забыв про обиду и злость.

– Глеб, – негромко позвала она и всё-таки положила ладонь ему не на голову, а на плечо. Но он опять никак не отреагировал. Тогда Илана тряхнула его легонько, повторила чуть громче: – Глеб! Ты спишь?

На этот раз он услышал, резко вскинул голову, уставился осоловелыми глазами, узнал. Не сразу, но выдохнул:

– О! Жёнушка притащилась! – констатировал саркастично, нахмурился, недовольно поморщился и с вызовом поинтересовался: – Теперь будешь меня пасти? А что? Не доверяешь? Или боишься, что…

Илана не стала ждать, когда он договорит, перебив, пояснила:

– Просто ты долго не возвращался. И уже стали спрашивать.

– А! – с пониманием выдал Глеб, напомнил: – Ну ты же знаешь, я не очень люблю подобные мероприятия. – Опять глянул на неё снизу-верх, махнул рукой. – Да вроде ж и про тебя говорили, что ты тоже.

Он был пьян, не сильно, но пьян, а ещё пренебрежительно равнодушен и к Илане, и к тому, что происходило.

– Но это же не просто мероприятие! – возмутилась она. – Как все остальные. Это же наша свадьба!

Глеб опять поморщился, хмыкнул озадаченно.

– А есть разница? – Вывел убеждённо: – По-моему, всё то же, как всегда. Ноль искренности. Сплошной пафос и деловой расчёт.

– Неправда! – упрямо возразила Илана. – Не сплошной. И не все притворяются. Я не могу сказать за твоих родителей, но мои… мои, я знаю точно, искренне волнуются и рады.

– Рады? – изумлённо переспросил Глеб. – Чему?

– За меня! За нас!

Он насмешливо скривился.

– А ты? Ты тоже рада? За себя? Очень?

Илана отвела взгляд.

– Не важно. – Куснула губу, а потом опять посмотрела на мужа, произнесла насколько смогла твёрдо: – Давай вернёмся.

Глеб повернулся в сторону, откуда доносилась музыка.