Я (не)буду твоей (СИ)

Одиннадцать планет и столько же разрушенных алтарей, одиннадцать раз я была на волосок от смерти, но толку не было от слова «совсем». И вот она я, вновь сижу на кушетке перед Великим и не понимаю, что делать дальше.

— Ты же понимаешь, Кай, что их может быть десятки, сотни, а то и тысячи? Мы можем всю жизнь гоняться за ее Вместилищами, но так и остаться ни с чем. Это в лучшем случае, а в худшем, она все-таки добьёт меня или добьется своего, — слова вырвались из меня неожиданно, но решение уже зрело давно и наконец-таки оформилось в что-то большее, чем просто мысли.

— Если ты опустила руки, то я нет, Ванда, — зло зыркнул на меня Архонт.

— Я готова принести себя в жертву. Это справедливо! Это мое право, мой выбор и мое решение. Я не должна подвергать мир и его обитателей такому риску, только во имя одной своей жизни. Да и жизнь ли это, Кай? Так, сплошное серое и унылое существование. И ты, как никто другой, должен понимать, что я права. Этот риск не оправдан ничем.

— Ты несешь чушь! — от моих слов попытались отмахнуться, но я была не намерена сдаваться. Я хотела уйти, хотела, чтобы все эти игры закончились. Я устала так жить, черт возьми!

А кто бы не устал, скажите? Я два долгих года была в абсолютной зависимости, пребывала в перманентном страхе и только могла смотреть как радуются жизни, как строят планы на будущее, наслаждаются, любят, в конце концов.

А я? Мне же не просто так жизнь сломали, а еще и планомерно втаптывали в грязь мою душу. О да, друзья, это я о Ра Справедливости толкую. Моими чувствами и девственностью он просто подтерся и высоко задрав свой высокомерный нос, двинул дальше — жить.

Но как же красиво он однажды попытался мне спеть о своих расчудесных намерениях в отношении меня и желаниях. О, я почти прониклась тогда. Ну, а кто бы не проникся, если аж сам Ра Справедливости всея Истинного Космоса предлагает тебе, ни много ни мало, стать его законной любовницей! А, как вам? Вот это головокружительная карьера, не находите?

Такая честь, такая удача мне на голову свалилась, а я, дура, надумала носом крутить, да не просто так, а еще и с посыланием в пешее путешествие в дальние дали. Но только словам моим патлатый так быстро не внял, а стал зачем-то меня за руки хватать, к себе прижимать, чего-то просить снова и снова, а меня в очередной раз размазало. Ну и вот вообразите себе — стою я такая в тепле его рук, слушаю его амурные россказни о том, как он в очередной раз хочет залезть ко мне в трусы и тут случилось ЭТО.

Картина маслом — сидит в своей хромированной посудине Ра Справедливости со спущенными штанами, а между ног у него трудится, не покладая губ и языка, невестушка белобрысая. Сосет его хер, причмокивает, на любимого своего глазками мыргает, любит его в конце-то концов. А он тут мне зубы заговаривает, кобелина. И вот это все меня и ждет? Просто аттракцион невиданной щедрости с его стороны и предел мечтаний для убогой ведьмы с Асахо, да?

Сейчас, спустя два года все это вспоминать почти смешно, а тогда было адски больно. Нет, не подумайте, я к нему не остыла, хотя вообще не понимаю почему. Наоборот, мои чувства к этому мудаку со временем только набирали обороты, но я с ними смирилась и научилась жить, принимая простую правду — мы никогда не будем вместе. И вот тогда я еще сдержалась, дала отпор:

— Кил, душка, ну ты угомонись уже со своими порывами. То же не я была, то мной управляла маманя моя окаянная. А теперь-то я свободный человек. Полно тебе, покувыркались и довольно. Ты в накладе не остался, а мне продолжения не хочется. Ну, вот от слова «совсем», понимаешь? Ну, не впечатлил ты меня, прости. Да и не привыкла я общественным хером пользоваться. Я девушка, знаешь ли, с запросами — мне нужен только эксклюзив, и я его найду, не переживай.

Как он на меня тогда посмотрел! Как будто это не он меня оскорбил своим гадким предложением, а я его в дерьме вываляла. Чувырло патлатое!

— Тогда удачи в поисках, — и ни один мускул на его лице не дрогнул. Ну а чего я, собственно, хотела, чтобы он разрыдался и признался мне в вечной любви и верности? Да три ха-ха!

— И тебе. Бывай, Килиан.

И он развернулся, и ушел. А я, оставшись дома, в новой квартире, подаренной Великим, ревела белугой, да так сильно, что казалось от отчаяния и унижения, проще вырезать себе сердце на живую, чем терпеть всю эту грязь. Я напрочь в нем увязла, заболела, отравилась и не знала, как научиться просыпаться каждое утро без мыслей о патлатом мерзавце. Не знала, но планировала обязательно этому научиться.

Но не получалось. Стоило мне только появиться в Храме Ра, как этот умопомрачительный мудак пренепременно оказывался тут как тут. Уж не знаю, совпадение или нет, но он мельтешил у меня перед глазами постоянно. И нет, он больше не пытался уговаривать меня стать своей официальной постельной грелкой, не протягивал ко мне конечности и даже в сторону мою не смотрел, будто бы я вообще пустое место. Но мне и видеть его было достаточно, чтобы снова и снова, приходя в тишину и одиночество своей квартиры, задыхаться от тоски по несбыточному и медленно умирать.