Я не хочу быть драконом!

«Луч, не геройствуй. Мы нападём все вместе, одновременно», – снова попытался спорить Диго.

Я чувствовал, что он искренне беспокоится за меня. Дигорил всегда относился ко мне как к младшему братишке, опекал, помогал. Неудивительно, что именно он стал первым лучом в моей звезде. Пошёл на это, хотя мог с лёгкостью создать свою.

Подлетая к окраинам, я постарался отрешиться от реальности и настроиться на противников. Судя по моим ощущениям, нападавших было как минимум двенадцать. Сейчас они разделились на четыре группы, и каждая пыталась спалить свою часть города.

Снилт пылал, и лишь в нескольких районах ещё виднелись защитные полусферы, выставленные магами из городского патруля. Вот только при таком мощном натиске надолго их сил не хватит. Потому действовать нужно быстро.

Подобравшись как можно ближе к первой связке летунов, объединившихся для огненного удара, я спикировал сверху на одного из них, одновременно захватывая сознание другого. Не жалел ни сил, ни энергии, потому первый из моих противников довольно быстро отправился вниз с разодранным горлом, а второй – отделался выжженным сознанием. Третий, сообразив, что происходит, попытался улететь, но не успел – я оказался быстрее.

Считается, что дракона убить очень сложно. Магии стихий они не боятся, сильно недолюбливают некромантию, да и в целом маг в противостоянии с летуном всегда проигрывает. Металлов, способных повредить драконью броню, не существует. И по сути, единственный, кто может уничтожить летуна, – другой летун. Но даже при этом битва один на один была бы крайне сложной.

Но я не имари. Я родился магом и потому во многом отличался от других драконов. И главной моей особенностью была возможность проникать в сознание любого из них. А если кто-то сопротивлялся такому вторжению, то это всегда заканчивалось плохо… для него.

Да, в обычной драке двух драконов я мог похвастаться лишь превосходящей скоростью, но и это далеко не всегда было гарантией победы. А ментальные атаки требовали сосредоточенности и ясности мыслей и срабатывали далеко не всегда. Но сейчас на моей стороне был эффект неожиданности.

Троих я смог нейтрализовать почти играючи. Вот только они успели сообщить обо мне остальным… и стало не до игр.

Меня окружили четверо летунов, двое из которых отчего-то показались знакомыми. Но сейчас не было времени копаться в памяти. Это война, где либо ударишь ты, либо тебя. Первым напал синий, самый крупный из этой шайки. Но едва я успел увернуться от его атаки, как активизировались остальные. Накинулись всем скопом, двое схватили мои крылья, один нацелился распороть мне живот.

Я защищался как мог, пытался вывернуться, достать своих противников когтями. Рыча, отправил сразу на всех рассеянную ментальную волну, надеясь дезориентировать хотя бы на несколько мгновений, но добился лишь того, что мы всем сцепившимся клубком грохнулись на крышу горящего дома. Провалились сквозь обугленные балки и рухнули на пол охваченной огнём комнаты.

Как только мир перестал кружиться перед глазами, я ударил по сознанию синего бугая, который в этот самый момент кинулся в атаку. Тот взревел, стараясь сбросить воздействие. Но с кем он решил тягаться?

Когда синий вырубился, остальные, кажется, растерялись, но выпускать меня даже не думали. Двое держали крылья и тянули их в разные стороны, не позволяя повернуться. Рвали зубами, раздирали когтями. Третий вцепился мне в шею, как клещ, вгрызся так резко, что я думал – всё… прощай голова. Но тому банально не хватило сил закончить манёвр. Я всё-таки собрался с мыслями и поймал его в ментальный капкан, а дальше на одного летуна стало меньше.

Крылья мне всё-таки надорвали. Шевелить ими не получалось, спина болела невыносимо! Казалось, там не осталось ни одного живого места, но о том, чтобы сдаться, не шло и речи! Может, от боли, а может, от злости, но мне удалось вырубить двух своих мучителей одновременно. Ментальный удар оказался слишком сильный, но я сейчас был не в том состоянии, чтобы действовать аккуратно. Удивительно, как вообще смог дать отпор.

Когда мерзавцы повалились на землю, я вздохнул… и тоже упал рядом. Лапы не держали, вместо крыльев ощущались две огромные рваные раны, а от резкого запаха гари и собственной крови становилось дурно. Сознание уплывало, поэтому приходилось держать его из последних сил. Наверное, я просто понимал, что нельзя отключаться, пока не свяжусь с Диго.

«Луч, мать твою! Где ты?!» – заорал тот, едва я сумел активировать канал мысленной связи. При ментальных атаках его приходилось блокировать наглухо, чтобы никто из звезды не пострадал.

«За маму… лапы откручу… – ответил я, стараясь мыслить ясно. – Не знаю, где я. Но со мной… тут четыре… крылатых… туши».

«Ты как?»

Я почувствовал исходящий от него страх и напряжение. Дигорил явно понял, что со мной далеко не всё в порядке.

«Держись, Дэл. Лечу».

Я вздохнул с облегчением, перевёл взгляд на звёздное небо, виднеющееся через дыру в горящем потолке, и прикрыл глаза.