Я не могу иначе

Когда уходят такие люди, нельзя не задуматься, почему лишь после смерти крупного артиста все начинают массово возмущаться: «Ах, отчего же никто не помог ему остаться на экране? Кто придумал термин «неформат»?»

В артистической среде есть уважаемые, влиятельные персоны, которые могли своей поддержкой удержать прекрасную певицу в фокусе телекамер. Однако этого не произошло. Нет единства в среде эстрадников, актеров. Я люблю Россию, но приходится тем не менее признать удивительную разобщенность наших людей в целом и артистов в частности. Высокое качество сегодня, к величайшему стыду и сожалению, – в категории «неформат».

Жанр русской эстрадной певицы олицетворяет Валя Толкунова. Она же – создательница и единственный представитель этого жанра. Назвать ее ни русской народной певицей в чистом виде, ни эстрадной певицей нельзя, она – уникальное сочетание, симбиоз того и другого. Хотя Толкунова получила великолепное музыкальное образование и была взращена на русских народных песнях, ей удалось привнести свежий взгляд на песню в целом, найдя соответствие с потребностями публики своего времени. Я уверен, из нее могла получиться восхитительная исполнительница русских народных песен, если бы она пожелала (и если бы в России уделяли больше внимания народным исполнителям). Бабкина, Кадышева, Сенчина, Рюмина – вот фактически все русские певицы; но на такую огромную страну, как Россия, этого недостаточно.

Валя Толкунова, безусловно, достойна считаться великой певицей нашего времени. Прозрачная чистота голоса и душевная манера исполнения, присущие лишь ей, не оставляют сомнений в искренности и не могут не тронуть сердце. Артист такого уровня – природное явление на все времена.

АЛЕКСЕЙ ТИРОШВИЛИ

В августе 1996 г. мне позвонил давний товарищ, ведавший у Валентины Васильевны хозяйственными вопросами, и сообщил, что она ищет помощника, который бы разбирался в звуковых установках и организации концертной деятельности. Мы встретились, поговорили, и в процессе беседы Толкунова упомянула о музыкальном фильме с ее участием «Верю в радугу», сказав, что требуется копия. Август считался отпускным месяцем для всего коллектива, и на следующий день после нашей встречи она уехала отдыхать. Недолго думая, я решил воспользоваться случаем и проявить себя: достал кассету и несколько раритетных пластинок с ее песнями, а в начале сентября уже сидел у нее дома и подписывал договор о сотрудничестве.

Первоначально я был принят на должность ассистента, ведающего вопросами размещения, питания и транспорта. Постепенно Валентина Васильевна ввела меня в курс директорских обязанностей. Я находился «в тылу» и координировал гастроли из Москвы, параллельно практикуясь со звуковым оборудованием, будто предчувствуя, что эти навыки пригодятся мне в будущем.

В 1999 г. звукорежиссер Толкуновой решил уйти на покой, и я прошел боевое крещение в этом качестве в Украине, на большом концерте, проходившем в рамках фестиваля, с плавучей сценой посреди озера, где зрители стояли по пояс в воде и даже плавали вокруг сцены. Так я стал директором Валентины Васильевны и звукорежиссером в одном лице, проработав пятнадцать лет, вплоть до ее ухода из жизни.

Трудолюбие и порядочность Толкуновой были чрезвычайными, иначе не скажешь. Дав согласие на гастроли, она не отступалась ни при каких условиях, даже если в другом месте предлагали более высокий гонорар. Путешествия доставляли ей большое удовольствие: куда бы мы ни приезжали с концертами, она находила время для экскурсий, фотографировала, интересовалась историей. Валентина Васильевна много раз бывала у меня в гостях, иногда вместе со своей мамой Евгенией Николаевной. Меня восхищала ее человеческая простота, умение для каждого найти доброе слово. Она могла рассмешить любого, прекрасно рассказывала анекдоты, байки, притчи.

Как-то раз мы поехали на сборный концерт в Химки. Все артисты уже сидели в своих гримерках и готовились к выступлению. Внезапно во всем ДК отключили свет. Что делать? С минуты на минуту должен начаться концерт, отменить его невозможно. Мы поставили свечи по краям сцены, чтобы зрители могли различить хотя бы фигуру артиста. Решили, что первой выйдет Толкунова. В течение получаса она, в темноте и без микрофона, пела а капелла. Воцарилось гробовое молчание – все слушали, замерев. После каждой песни стены сотрясались от аплодисментов. После нее таким же образом программу отработали остальные участники. Публика была в восторге. Не успел концерт закончиться, как включился свет. Была ли это диверсия или стечение обстоятельств, мы так и не узнали, но атмосферу, царившую в зале вплоть до последней минуты, я могу смело назвать волшебной.