Я не Пань Цзиньлянь

Четыре дня Ли Сюэлянь провела в бреду, после чего к ней вернулось сознание. Придя в себя, она поняла, что находится на больничной койке, в незнакомой ей больнице, под капельницей. за двадцать лет ежегодных поездок с жалобами Ли Сюэлянь чего только не пережила, но здоровье ее никогда не подводило, разве что по мелочам, и то редко. Однако передряги в дороге ее и подкосили. Поэтому сейчас копившиеся годами болячки разом обострились. Врач сообщил, что к обычной простуде у нее присоединилась малярия, а это в свою очередь дало осложнения на органы пищеварения. Возможно, она съела что-то грязное. Оказывается, все четыре дня, пока она лежала без сознания, ее мучила диарея. Кроме того, у нее действительно была проблема с легкими, о чем она говорила в автобусе четыре дня назад. Все эти болезни наслоились друг на друга, дав высокую температуру. Показатели лейкоцитов у нее были настолько устрашающими, что в течение четырех дней ей постоянно ставили капельницу. Понимая, как снабжаются поселковые больницы, Ли Сюэлянь догадывалась, что на нее истратили весь запас антибиотиков. Поблагодарив врача, Ли Сюэлянь вдруг заволновалась. Но причиной ее волнения было не тяжелое состояние, а то, что, судя по календарю, висевшему у кровати, она провалялась в больнице целых четыре дня. Значит ровно столько же все это время шел съезд ВСНП в Пекине. По датам выходило, что еще через четыре дня будет закрытие съезда. Если до этого она не успеет приехать в Пекин, то свою жалобу она уже подать не успеет. а если она упустит этот случай, то потом ее жалоба потеряет всякую силу. Вне стен ВСНП любая жалоба из тигра превращается в кошку, то есть становится рядовой текучкой. и тогда ею не напугаешь никого из чиновников. Дождавшись ухода врача, Ли Сюэлянь с трудом спустилась с кровати. Пока она лежала, ее состояние казалось ей нормальным, но едва поднявшись на ноги, она поняла, что все еще слишком слаба. у нее не только кружилась голова, но и ноги не держали, она даже шага не могла ступить. а раз такое дело, как ей выбраться из больницы, как добраться до Пекина? Сидя на корточках, Ли Сюэлянь тяжело вздохнула и снова забралась на больничную койку.

Прошло еще два дня. до закрытия съезда оставалось столько же. Ли Сюэлянь просто не могла дольше оставаться в больнице. не зная прежде, что такое «объятое пламенем сердце», сейчас она вдруг ощутила весь смысл этих слов. Ее сердце сгорало не от того, что она не могла встать. Ее мучило другое: ведь если в этом году ее жалобу не рассмотрят, то есть если она не успеет подать ее куда следует, то этому несказанно обрадуются все чиновники. Тогда весь обман, который в сговоре с чиновниками устроил Чжао Большеголовый, включая их постельные дела, останется совершенно безнаказанным. Она же действительно обретет репутацию распутницы Пань Цзиньлянь. Думая об этом, Ли Сюэлянь переживала еще больше. и тогда она твердо решила, что ей нужно во чтобы то ни стало, пусть ползком, но покинуть это место и до закрытия съезда все-таки добраться до Пекина. Она попросила соседку по палате вызвать врача и передать, что она собралась выписываться. Пришел врач, щупленький мужчина средних лет с кривыми зубами. Пообщавшись с ним несколько дней, Ли Сюэлянь заключила, что человек он был неплохой. Услышав, что Ли Сюэлянь собралась на выписку, он забеспокоился больше ее самой.

— Ты что, хочешь с жизнью распрощаться? Куда в таком состоянии ты поедешь?

Ли Сюэлянь не могла рассказать ему о своем намерении подавать жалобу в Пекине. Никакой другой весомой причины для выписки у нее не имелось, поэтому она сказала:

— У меня нет денег.

Врач на какой-то момент впал в ступор, после чего развернулся и вышел из палаты. Минут через пятнадцать он пришел снова, уже с главврачом. Главврач, полная женщина средних лет с химической завивкой, обратилась к Ли Сюэлянь:

— Сколько денег у тебя при себе?

Ли Сюэлянь потянулась к изголовью кровати за сумкой, открыла замок и нащупала среди вещей кошелек. Вытащив все его содержимое, она насчитала пятьсот шестнадцать юаней и восемь мао. Главврач тут же вспыхнула:

— Куда это годится? Ты пролежала в больнице шесть дней, каждый день тебе ставили капельницу, на тебя ушли все лучшие лекарства. Твое лечение и размещение в палате составляет больше пяти тысяч.

— Тем более меня нужно выписать.

— Как тебя без оплаты выписать?

— Если меня не выписать сейчас, то денег потратится еще больше, ведь так?

Главврач понимала, что Ли Сюэлянь, в общем-то, права, поэтому сказала:

— Срочно вызывай своих родственников, пусть они все возмещают.

— Я живу за полторы тысячи километров отсюда, родственники у меня — люди бедные, если бы кто сказал им приехать за деньгами, то охотники бы нашлись. а ехать сюда, чтобы отдать свои деньги, да еще при этом потратиться на дорогу — кто же на это согласится?

— И что же нам делать?

Ли Сюэлянь подумала и сказала:

— Отсюда рукой подать до Пекина, всего каких-то сто с лишним километров. у меня есть один родственник, который на продуктовом рынке Дунгаоди торгует кунжутным маслом. Пошлите со мной кого-нибудь в Пекин за деньгами.

13