Я не Поттер!

— Может, я еще смогу… лучше чувствовать… во мне же… эээ… есть душа… — без воодушевления промямлил я. — Папа хотел, как лучше…

Риддл смотрел на меня, как на несмышленого ребенка, которого ему не хотелось расстраивать сообщением о том, что торт то уже кто-то съел… Только глаза отводил, обманчиво чистые, как небо сегодняшним осенним утром, после которого начался жуткий ливень. Будто бы мимо глядел, но не в пустоту, а в бездонные глубины самого себя.

— Моя душа не поможет, мальчик, я уже это проходил. До того, как ко мне пришел Дамблдор с рассказами о чудесах, задолго до того… Конечно, я хотел любить, конечно! — выкрикнуло самое темное зло на планете, и я не просто встал с дивана, я с него подпрыгнул. — Думаешь, позволят?! А ты попробуй, обмани судьбу, вперед! — кричал молодой человек, запертый в пустоте зазеркалья, не имеющий возможности дышать, двигаться, жить, зажатый в тисках воспоминания о самом себе. Его красивое, словно списанное с картин средневековья «правильное» лицо исказила непонятная мне гримаса. Ни боли, ни злости… обиды! Да уж, нашел кому жаловаться, нечего сказать…

— А домашние задание? — опять промямлил я, тем самым удостоверившись, что сегодня явно не мой день по всем календарям, начиная с лунного.

— Ничего страшного, я подожду… — елейным тоном разрешил Темный Лорд. — Ступай, побудь любящим и добрым, а домашнее задание после принесешь, как надоест!

Он махнул мне на прощанье рукой, словно в дальнее плаванье отпустил, и я поплелся к выходу, обдумывая план по одушевлению самого себя собственными руками — чем богат тому и рад. Но всё же не забыл снять с шеи кулон на кожаном шнурке — овальное зеркальце в позеленевшей от времени медной оправе. Не стоит искушать отца проверкой моей честности, не стоит…

* * *

— Чего ты тут распрыгался?! — близнецы Уизли не выдержали и возмутились. — Весь бизнес портишь! Отойди, побудь минутку человеком! — попросили они уже не так задиристо.

Твердо решив быть чутким, но, все же, клацнув зубами от злости, я отошел от мальчишек на приличное расстояние вправо. Моя сгорбленная и подпрыгивающая от нетерпения фигура была ими трижды названа «пугалом хвостатым», однако не громко, а себе под нос. Но когда подле них испарился в неизвестном направлении последний покупатель, а новый — какой-то белобрысый первокурсник, необдуманно желающий испробовать рвотные тянучки то ли на себе, то ли на обидчиках, ойкнул от испуга и резко затормозил на ходу, помогая торможению руками, решились и погнали меня прочь. Рыжие строили из себя Мерлин знает какую крутость, мнили себя акулами бизнеса и всячески убеждали в этом других, периодически попадая в список нарушителей Филча и героев всея Хогвартса. И еще недавно им было невдомек, что Рон поведал всему Слизерину, а Драко в первую очередь, что веселые братья большую часть заработанного не таким уж и веселым, а весьма кропотливым трудом, передают родителям. С деньгами в их семье действительно беда — их просто нет. И коротая ночи не на мягких подушках, а в кабинете Флитвика, на жестких стульях, сонные и уставшие за день, парни слипающимися глазами всматриваются в… книжки! Ведь чтобы что-то заколдовать, желательно знать — как.

Позавчера вечером, к ним, в сопровождении Крэбба и Гойла за плечами подошел Драко. Уизли вовремя не смогли отреагировать на быстро приближающегося Малфоя, и тот смог разыграть комедию. Деловито и поспешно он сунул руку в карман и принялся отсчитывать деньги.

— Сколько стоит? Мне две, нет, лучше три.

— И мне! — добавил Грэг.

— И я хочу! — встрял Винсент.

— Пятьдесят сиклей штука… — пробормотал один из рыжих, просто растерявшийся между желанием заработать и прогнать наглеца. — А тебе зачем, сожрешь и побежишь папочке плакаться? Скажешь, отравили маленького?

— Не переживайте, это Джинни попросила, — приятель улыбнулся, засовывая покупку в карман. — Карманных денег у неё же нет. Да у кого из вас есть? Я ей покупаю. Благотворительность дело хорошее, мой папа в трех фондах состоит, и девочка довольна останется…

Убивать наповал простыми, неказистыми словами — это его. Рыжие, и так худые, будто высохли на глазах, завяли. Руки у них опустились, глаза затуманились и, я уверен, перед их взором тогда открылась вся панорама небогатой жизни семьи Уизли. Разумеется, спустя несколько десятков секунд они очнутся, начнут кричать Драко в след разные плохие вещи и громко смеяться, грозя кулаками. Ведь их жизнь не так плоха, как дал им понять Малфой, скорее наоборот. Тем не менее, забудут они это унижение, ощущение мерзости от сомнений, надменность серых глаз приятеля, звон монет в его мешочке для денег? Да никогда!