Я не Поттер!

Мы вышли из черной дымовой завесы, скрывающей дом от маглов, как безмолвные призраки. Белла нарушила защиту, вошла первая. Вслед за ней прокралась Элис, дама сердца Гиббона, гибкая и явно опасная, точно бешеная кошка. За женщинами проникли во двор аврорского дома и все остальные. Самым подвижным в этой процессии казался Бартоломеус, он же просто Барти, да и глаза его блестели во тьме, как два фонаря. Ночь посвящалась ему, он ждал этой своей роли очень долго, и нетерпение сжигало его изнутри. Обычный одноэтажный магловский дом в пригороде, с белоснежной деревянной оградой и аккуратным зеленым газоном. Казалось, ничто не сможет нарушить мрачной торжественности происходящего. Кто предполагал, что нас чуть не победит обычный смех?!

Мы пришли убить и уйти. Что могло быть проще? Рутина, одним словом.

Выскочившие на защиту дома мусорные баки, изрыгающие огонь, да старик в кальсонах, метающий Аваду из окна наугад, лишь бы выжить – не было в этом ничего страшного, а вот смешного – вдоволь. Заливисто засмеялась Элис, подпрыгивая на месте и умело увиливая от огненных шариков. За ней захохотала Белла, осознав, что Моуди просто не может одолеть нашу завесу и не видит, куда стреляет, или же не видит саму завесу. Ну а затем – пригорюнился я.

— Хохочешь, нечисть?! – во всю глотку кричал Аластор. – Ничего… ты у меня еще поплачешь!

Покосившись на очарованного происходящим Барти, я оценил его шансы. Как по мне – их было не много. Лысеющий тридцатилетний мужчина, плохо выбритый, худой, подвижный и вечно усмехающийся. Якобы погибший в Азкабане много лет назад. Спасенный из тюрьмы умершей вместо него матерью, и вызволенный Лордом из собственного дома, где жил пленником родного отца. В нем бурлил азарт, он плескался через край, приводил в движение все его тело, глаза и мысли. Он преклонял колени пред хозяином не потому, что боялся его. Крауч искренне, всей душой, всем сердцем верил и служил. Ни капли лицемерия – настоящий Пожиратель, заслуживший свою метку потом и кровью.

Ну выпьет он оборотное зелье, ну нагрянет к нему Комиссия по Злоупотреблению Магией всем составом или сам Дамблдор, поговорить по душам и оценить важность произошедшего, и что потом? Сыграть ненормального учителя перед детьми легче, чем искалеченного аврора перед взрослыми магами. Барти не блещет артистизмом, а этот вон как рычит на нас, ни дать ни взять – раненый зверь. Младший Крауч чист и прозрачен, как слеза, разве только в понимании узкого круга людей, конечно.

Я должен был молчать, чтобы не быть узнанным в школе, если бы все прошло не так, как запланировано, но не стал.

— Отходим! – выкрикнул я тоном, не терпящим возражений. – Без разговоров!

— А кто там раскомандовался? Чай малец какой, а? – удивился даже старый аврор. – Правильно, уматывайте, трусы! – ликовал он.

Объяснять Волдеморту, по какой такой причине они меня ослушались, не хотел никто, и мы, сделав шаг назад, аппарировали все вместе, оставив после себя лишь черный дым, скрывавший нас все эти веселые минуты. Пускай живет еще неделю, убить его мы сможем и в школе, а если не сможем, ведь непростительные в замке отслеживаются, все равно решим проблему. Нечего так подставлять Барти, он подобного не заслужил. Я добуду волосы Моуди сам, если другим это не удастся сделать до отъезда с Кингс–Кросс.

Немного стыдно, что мы пришли в дом к старику целой ордой. Каким бы опытным и умудренным жизнью маг ни был, другие десять опытных магов на этого одного – неизбежная смерть, как награда и последнее продвижение по службе.

Тело в кресле с высокой спинкой из металлической сетки выслушало меня, одобрило одними глазами, и их обладатель с укором проскрипел:

— Внимание к мелочам – победа в великом… Ясно тебе, Белла?!

Лестрейндж кинулась к креслу и упала на колени.

— Да, повелитель, да… Я виновата, виновата… – бормотала она.

— Моему юному другу пятнадцатый год, женщина, — продолжал хрипеть Лорд, задыхаясь от прикладываемых усилий. – Мы… как одно, понимаешь? Ты должна думать за двоих, и не только потому, что он твой сын…

Жуткий грохот сбил Темного Лорда с пути учения семейным ценностям. Кресло находилось во главе огромного прямоугольного стола из серого мрамора, и видеть, что происходит даже совсем немного позади него, несчастный огрызок настоящего мага просто не мог. Да что там в полумраке творится, толком никто увидеть не мог. Тем не менее, он предпринял попытку совладать с непослушными мышцами шеи и обернулся. Его крохотные сморщенные пальцы вцепились в подлокотники, и он немного привстал. Никто из находящихся в библиотеке понятия не имел о том, кем я прихожусь ведьме. И, как оказалось, физиология победила инстинкт самосохранения даже у Малфоев. О том, что в мир магии меня вернули насильно, вопреки Дамблдору – они знали. Но то, что произошло это благодаря самой настоящей, красной и горячей крови Беллатрикс – не догадывались. Отец им не сказал, он словно боялся поставить точку в этой истории.