Я не Поттер!

— Ты чего, Гарри… Оно ведь сладенькое! — у меня на глазах выступили непрошеные слезы и мадам Помфри отнесла их на счет зелья, которое я как раз пил из её рук. — Вот так, а теперь ложись, потихоньку, потихоньку… Нужно будет компонент заменить, видать, не так что-то… Я скоро. И никаких опасных зелий, понятно вам?

— Понятно… — ответил я за двоих и покосился на отца, который уже не раскачивался, а смотрел в одну точку и о чем-то думал.

Мадам ушла, так и не осознав, что отчитывала мальчика из прошлого, а не того, кем он стал. Папа грустно усмехнулся, мыслями явно пребывая где-то очень далеко.

— Странная она все-таки…

— Кто?

— Память! Когда-то эта женщина отказалась принять меня в ученики, потому что ходили неясные слухи, а ведь я её умолял…

— Пап?

— Что?

— А тебя твой папа бил, да?

Отец сжал губы, встал и выпрямился, откинув полы длинной мантии. За какую-то секунду он преодолел весь свой сложный путь от юности и до нынешней своей роли. Высокий, строгий человек, вечно всем недовольный, вечно всем указывающий на их интеллектуальную несостоятельность. Это что, маска? Нет, целительница ошибается, представляя на его месте своего нескладного юного пациента, ошибаются и ученики, смеющиеся над его вечно жирными от пара волосами и считающие папу чем-то вроде местной страшной легенды, ошибается даже дядя Люциус, это он с ним дружит, а не папа, папа даже со мной не дружит…

— Вы задаете много вопросов, молодой человек. Я не обязан на них отвечать.

Дамблдор сокрушается, что я много читаю, отец сокрушается, что я много спрашиваю… Один Волдеморт не в претензии, хотя это я его развоплотил!

— Ну и ладно…

— Приподнимись.

— Но у меня спина болит, я ударился и…

— Приподнимись! У нас готов… второй камень, но раз ты сейчас не в состоянии совершить по–настоящему важное дело, соизволь хотя бы оторваться от постели.

Я почти вскочил, несмотря на резкую боль в пояснице. На выходе из леса я потерял сознание очень неудачно, упав на острый булыжник, и он глубоко разрезал мне кожу. Папа вытянул палочку, одни четким движением приставил её к моему виску и вытянул из него тонкую голубую нить — мои воспоминания о прошлой ночи.

— А я буду помнить?

— Конечно, а как иначе? Твоя жизнь складывается из кусочков, и каждый из них важен.

— А ты не мог бы… стереть этот один? Пожалуйста!..

— Мог бы, но я не стану этого делать, — сказал отец, как отрезал. — Да, кстати, Уизли передал, держи… — и он вытянул откуда-то пакет с румяными поджаристыми пирожками, запах которых вызвал у меня бурное слюноотделение и желание съесть их все. — Сказал, что задолжал их.

Папа задумался, глядя на то, как я давлюсь выпечкой.

— Только ты мне честно скажи, кто из вас голодает, а?!

Я засмеялся, чуть не подавился по–настоящему и сделал вид, что забыл все только что сказанное. Когда учебный год только начинался, я думал, что буду защищать интересы отца, буду ему помогать, буду послушным. Но год почти минул, я многое пережил, многое узнал… но что-то изменилось. Оказалось — у меня есть собственные интересы! Пока они совпадают с интересами отца, но и только.

— В пасхальные каникулы у меня будет время… С кем ты хочешь их провести?

— С Даддли!

— Да? — отец с еле заметным облегчением выдохнул и поправил одеяло, которое сегодня поправляли все, кому не лень. — Отлично, раз вы ладите…

Мы оба были рады. Он — тому, что не придется возиться со мной, я — тому, что не придется смотреть, как папа возится со мной и скучает. И еще мы оба понимали, что это нормально, мы любим друг друга, я… знаю! Но мы слишком похожи, что ли. Нам лучше порознь. Наверное, на каникулах я бы не отказался послушать Темного Лорда, узнать побольше всяких там заклятий, тайн, магических штучек… Однако пасхальные курсы по взращиванию темных волшебников едва ли получат лицензию в Министерстве, к сожалению, поэтому я в который раз выбираю Тисовую улицу, а что остается?

Папа постоял еще минутку, поправил еще и подушку, неуклюже похлопал меня по ушибленной ноге, за что был награжден мощным тычком пяткой в бедро, возмутился таким моим поведением и ушел. Его шаги уже затихли, я расслабился и готовился заснуть, как меня опять хлопнули по несчастной ноге!

— Что за… — я вытаращил глаза. — Пап? Что-то забыл?

— Забыл. Каникулы дома проведешь!

— Но…

— Если посмеешь спорить, будешь наказан.

— Я Даддли обещал!

— Можешь пригласить его к нам. Только еду пусть с собой берет! — папа осуждающе поморщился и хмыкнул. — Разжирел твой кузен до неприличия, смею заметить.

— Он просто плотный… — заступился я за брата и насупился.

Да уж, возможно, после смерти матери, которая, надеюсь, наступит не скоро, Даддли и зайдет к нам на огонек, если на пороге папа не встретит его Авадой, но до тех пор — никогда.

Пирожки в желудке сбились в тяжелый жаркий ком и мешали мне нормально вздохнуть. Я не поверил в отцовский долг, который как раз и старался выполнить декан Снейп. Он чего-то испугался! Его темные глаза смотрели на меня как на плохо изученный экспонат, и то ли он не заметил, чего хотел, то ли наоборот, увидел во мне то, чего боялся…

— Всё, точка.