Я не Поттер!

Не согласившись с трактовкой моего душевного состояния, старик продолжил уверять родителя в том, что все хорошо и просил прощения за троицу садистов. Сказал, мол, им нужна была пища для размышлений, но он никогда бы не подумал, что добывать они её станут столь ужасным способом. Еще, как оказалось, старик был хорошо осведомлен в том, что я живой крестраж, но полагал — не произойдет ничего страшного, прежде чем что‑то произойдет и просил отца не делать глупостей. Честно говоря, от обилия таких расплывчатых формулировок мне почудилось, что шестеренки в моей голове встали, как вкопанные, и громко ругаются. Надеюсь, директор не имел в виду, что я не умру до того момента, как мне будет положено умереть!

— Если бы не история с Люпином, путь мог быть иным… — сказал старик и с тяжелым вздохом уселся в кресло, — Это… — он не мог подобрать слов. — Не путь это, натуральное искушение!

— Мы выстоим.

Пауза затягивалась, и я с ужасом понял, что ничего не понимаю. Казалось бы, кто как не я должен быть в курсе того, что преподносится отцом директору в качестве донесений о противной стороне? По какому плану живет верный шпион Альбуса? Но я больше знаю о самых сокровенных мечтах Темного Лорда, чем о работе собственного отца!

— Ты не мог бы его… отговорить? — несолидно стесняясь, спросил самый могущественный волшебник из всех по–настоящему живущих. — Сделай милость!

— Джинни первая заявление написала, — не без гордости ответил декан смелой пигалицы. — Передала через попечительский совет. Мне жаль, Альбус.

— Джинни, значит… — с грустью произнес директор. — Пошла к Люциусу? В обход меня? Девочка сама не знает, что творит. Место ей на твоем факультете, Северус, самое место!

— Да! — отец взорвался. — Неравнодушным к судьбе моего сына самое место на моем факультете! — закричал он.

В то же мгновение Дамблдор заговорил гораздо жестче, с издевкой и пренебрежением.

— Полно тебе, родной, накричался уже. Довольно!

Этажом выше кто‑то с силой захлопнул за собой дверь Зала Почета, и шаги раздались уже на лестнице, ведущей ко мне, на третий этаж. Дожидаться встречи я, понятное дело, не мог, а потому с сожалением отмерил положенное количество оборотов в механизме и вновь оказался во дворе собственного дома. Возле той самой бочки, весьма враждебно настроенной к непрошеным гостям, и поплелся пить остывший чай.

Хельга не стала его подогревать, и не горела желанием заваривать свежий, все еще недовольная моим чересчур кратким прошлым визитом. И я уставился невидящим взглядом в чашку, коричневатая жидкость в которой успела покрыться неаппетитной пленкой, так до конца и не определившись, что же меня так насторожило в разговоре отца и директора. Северус Снейп способен лгать по–крупному не только мне, а лгать Альбусу — его прямая обязанность, но как бы там ни было, о подслушанном разговоре я предпочитаю молчать. Время само подскажет и покажет, о чем шла речь, на него и буду уповать.

Уповать на время, это то единственное, на что сейчас способен и еще один человек — Артур Уизли. Он честно воспитал в своей дочери обостренное чувство справедливости и по праву может им гордиться. После нашего с Джинни побега её мать послала вдогонку дочери письмо. Сестре должен был передать его Джордж, но он просто не смог отыскать девчонку. Она как в воду канула. Парню ничего не осталось, кроме как унижаться и упрашивать Панси хотя бы занести бумагу в спальню своевольной слизеринки и положить на кровать. Рон наотрез отказался не то что исполнить просьбу брата, но даже и выслушать его. Они с Драко просто прошли мимо почти рыдающего близнеца и скрылись в проходе, чинно беседуя на тему Хогсмида и его неоправданной популярности среди низших слоев населения.

Впоследствии письмо просто полетело в мусорную корзину, откуда его вытянула та же Панси, прочла и, понятное дело, отнесла Малфою. На факультете его популярность набирала обороты, и ни одна новость или сплетня просто права не имела миновать смазливого блондина. Мать не понимала, что семьи больше нет, она почти приказывала дочери вернуться и выслушать родителей. Верила, что дочь сейчас где‑то плачет, забившись в угол, терзается, и не знает, как поступить дальше.

— Гарри, давай–давай! — подгоняла меня рыжая, как только мы все вывались из камина. — Профессора здесь нет, и если я его в школе не найду, вернусь и отправлюсь к лорду Малфою. Понятно?

— Тьфу! — я отплевывался от набившегося в рот пепла, сидя на полу. — Гадость…

— Гарри!

— Да понял я всё…

— Ну, тогда… — она потянула меня вверх, словно тащить на себе собралась.

Не желая выглядеть уж совсем убитым жизнью, я засопротивлялся из последних сил.

— Слушай, прекрати. Куда ты меня тащишь?!

— К мадам Помфри, — удивилась она и ослабила хватку. — Куда еще?

— Сам дойду. Смотри, ноги двигаются, воздух вдыхается! — я несмело улыбнулся, желая приободрить девчонку, и поднялся.

— И все это не благодаря, а вопреки… моему отцу… матери… — она затряслась в рыданиях, не стесняясь всхлипывать не где‑нибудь, а у меня на груди.