Я (не) прощу тебя. Измена мужа (СИ)

– Спасибо. Вы тоже неплохо. Зачем приехали? – сдерживая раздражение, произношу вопрос с улыбкой. – Это лишнее. Я не в том состоянии, чтобы принимать поздравления от чужих людей.

– Ну, что за вопросы и обиды, Ксюш?! Разве я это заслужил? – жеманничает Аркадий, и отчего-то это меня сильно злит.

– Я? Обижаюсь? Интересно, на что и за что? Аркадий Романович, вы выбрали неподходящее время для нашей встречи. Именно это я пытаюсь донести до вас.

– Мы с Семеном просто хотели сделать тебе приятное и поддержать тебя, Ксюш… Всего лишь…

– Ксения Михайловна. Выходите за меня замуж…

Слова Семена прорезают воздух, как удар грома среди ясного безоблачного неба.

– Да чтоб тебя! – слышу бормотание Аркадия, и мужчина пятится назад. – Ну, впрочем, может так и лучше, – продолжает беседовать сам с собой.

– Простите? Семен Васильевич, вы серьезно? Вы в своем уме? – я не могу сдержать улыбку. Вот это поворот. Я-то думала, что, находясь взаперти, за толстыми стенами больницы несчастия потеряют меня из виду и больше не найдут, но я ошиблась.

– Мама! – дергает меня за руку Кира.

– Молодой человек, Аркадий Романович – это уже перебор. Ксения только-только выписалась, а вы что тут за цирк решили устроить?

– Я много думал, Ксения. Много размышлял, – как будто не слыша нас, Семен, глядя мне в лицо, но не видя меня, я уж этот его взгляд знаю, продолжал нести полную чушь. – И понял, что хочу, чтобы ты была моей женой.

Аркадий отворачивается полубоком, прикрывает ладонью глаза. Испытывает, видимо, в этот момент «испанский стыд». А я!? Я в шоке!

– Боже! Да ж это такое творится! – закатываю глаза. – Семен, идите домой, а. Не портите мне настроение.

– Я не могу жить без тебя, Ксения. Я влюбился.

– Молодой человек. Это уже за гранью. Тут ребенок.

– У нас есть папа! Нам не нужен еще один муж. Дядя Аркадий! Забирайте своего друга и уходите!

Зло топая ножкой, повышает голос дочка. Замечаю, как во взгляде Семена мелькает что-то похожее на раздражение, и он опускает взгляд на Киру:

– Твой папа обижал маму. Помнишь?

– Семен! – обрываю врача: – Мам, забери Киру и идите вперед. Я вас сейчас догоню.

Мать не колеблется ни секунды. Забирает Киру, и они уходят. Я же остаюсь стоять на месте в окружении двух взрослых мужчин. Аркадий с одной стороны, Семен – с другой. И в какой-то момент я вдруг понимаю, что эти двое настолько мне противны и омерзительны, что все добро, которое они для меня делали и за которое я им была искренне благодарна, перечеркивается высказыванием Семена.

– Я не знаю, Семен Васильевич, что у вас твориться в голове, но после сегодняшнего высказывания я вас видеть больше не хочу. Аркадий Романович? Что это такое? Зачем вы приехали?

– Ксюш, я не хотел обидеть тебя. Я просто сказал правду, – пожимая плечами, оправдывается Семен, Аркадий, продолжая наблюдать, сохраняет молчание.

– Правду? Ребенку? У Киры хорошая память, Семен. И я сомневаюсь в том, что дочка забыла о том, как на ее глазах Игнат унижал и обижал меня, но вы, Семен… Вас никто не просил говорить об этом вслух. И как я уже повторила, ни о каких мужчинах и речи быть не может, пока…

– Я помню, Ксения: пока в паспорте есть печать. Но это все формальности. Вы же понимаете, что в ближайшее время это уже будет неактуально. Согласитесь?!

– Что значит формальности и неактуально? – не понимая, куда клонит врач, переспрашиваю.

– Ну, зачем вам… тебе, Ксюша, продолжать хранить верность инвалиду? Ты все равно с ним разведешься!

У меня сердце замедлило бег, сбиваясь с ритма.

Инвалид?! Я же ничего не знала. Я про Игната за эти три недели узнала только то, что муж чудесным образом остался жив. А вот про девушку так и ничего не удалось узнать, к сожалению. И о том, что Игнат останется инвалидом, я услышала от Семена впервые. У меня была мысль о том, чтобы съездить навестить мужа с Кирой, как только выпишусь из больницы, но до этого момента не думала, как это осуществить.

– С чего вы сделали такие выводы?

– С того, что у него раздроблен тазовый сустав, Ксюш, и теперь он не только ходить не сможет, но и …

– Замолчите! Сейчас же! – повышаю голос, краснею, как помидор, потому что разговаривать с посторонним мужчиной о чем-то интимном я не готова, несмотря на то что этот мужчина врач.

– Но это правда, Ксюш, – невозмутимо повторяет одно и то же Семен.

Я срываюсь с места. Все! С меня достаточно. Больше не хочу слушать весь этот кошмар. Но далеко уйти мне не удается. Семен догоняет меня. Останавливает, хватая за руку.

– Ксюша. Ну, послушай. Ну, прости меня. Прости. Я слишком прямолинеен? Ну, я не привык по-другому. Понимаешь?! Я считаю, что незачем обманываться. Лучше уж горькая правда, чем сладкая ложь.

– Отпустите меня. Мне мерзко от того, что такое чудовище, как вы, касается меня. Отпустите!

Стряхиваю его руку. Нечаянно взгляд цепляется за фигуру мужчины, который остался стоять возле двери. На лице Аркадия застыла полуулыбка и ироничный блеск в глазах. На какой-то миг мне показалась, что мужчине нравится наблюдать за тем, как меня мучает Семен. Он как будто получает скрытое наслаждение. Получает... удовольствие оттого, что я страдаю.