Я не сдамся!

«Хорошо, что все это случилось весной, — как-то раз думала Маша, намывая полы в коммунальной двухэтажке. — Не успела я очухаться, как пришло лето, и теперь солнце просто не позволяет мне скатиться в апатию и депрессию. Летом просто невозможно видеть все вещи в мрачном цвете. Будь сейчас зима или поздняя осень, я бы, наверное, ревела не переставая. Смогла бы я работать на двух работах и делать хоть какие-то успехи? Сомневаюсь. — Она оглядела результаты своей уборки. — Так, фух, на сегодня я вроде закончила. Теперь здесь снова чистота!».

Подъезд приятно пах свежестью и хлоркой, было любо-дорого посмотреть. Девушка уже хотела было отнести ведро и прочие принадлежности в полуподвальное помещение, которое служило подсобкой, как вдруг на втором этаже оглушительно хлопнула дверь. Маша уже научилась отличать этот звук от других похожих. Только Наталья, женщина с вечной сигаретой во рту, могла так сильно хлопнуть дверью.

— Машка! — спускаясь, прокричала Наталья. — Я вот тебя жду который день! Где шлялась?

— Здравствуйте. Вы же знаете, я работаю в этом подъезде по четвергам только…

Женщина поравнялась с Машей и, обдав ее ярким запахом перегара, чиркнула зажигалкой.

— Да я че, помню, какой день что ли? По четвергам! Вот сказанула-то. Мне что четверг, что восьмое марта.

Наталья была уже пьяна. Или все-еще-пьяна, к примеру, с прошлого вечера. Вообще впечатление алкоголички она не создавала, но выпить любила точно.

— Ну, в общем, я здесь только один раз в неделю, — на всякий случай пояснила Маша.

Пепел с сигареты упал на пол, но Наталья, похоже, ничего не заметила. Она затянулась в очередной раз и проговорила:

— В какой-то из дней тут работала другая поломойка, и сука такая ленивая, е-мое! Петрович до дома немного не донес, сама понимаешь, а она отказалась убирать, дескать, не царское это дело. Видала эту царицу помоечную, а? А Петрович, он же старый, ну бывает всякое со стариками! А эта стервь раскричалась как кошка мартовская. У вас тут, дескать, говно, я к нему не притронусь, убирайте сами! А меня хрен перекричишь, ха-ха! — Женщина немного хрюкнула и со смехом продолжила: — Короче, уволилась она, походу.

Наталья говорила так громко, прямо собеседнице в ухо, что Маше хотелось зажмуриться и отойти на пару шагов назад, но, увы, позади находилась стена. Пути к отступлению были отрезаны.

— Надеюсь, найдут кого-нибудь ей на замену, — в качестве поддержки сказала Маша.

— Да они тут все ленивые суки, кого ни возьми! И, главное, все такие крали! Голубых кровей! Говно убирать не буду, ссаки вытирать не стану. Как будто у нас тут Букингемский дворец, а не Чертаново, мать его налево! Ты у нас одна такая работница, Машка. Не боишься грязи. Ты нас же не покинешь, а?

— Да куда ж я уйду? — с улыбкой на лице и грустью в голосе ответила девушка.

Конечно, ей хотелось бросить мыть полы, но пока что эта перспектива была довольно туманна.

Тут дверь на первом этаже скрипнула, и оттуда высунулась голова в бигудях, принадлежащая одной из жиличек. На губах у женщины была ярко-морковная помада.

— Какого хрена ты орешь с утра пораньше? — еще громче Натальи рявкнула женщина и вцепилась рукой в дверной косяк, словно собиралась вырвать его из стены и использовать как оружие. Покрытие на ее ногтях так сильно облупилось, что выглядело даже угрожающе.

— Пошла на хрен, собака! — развернувшись к ней, проревела Наталья. Она бросила сигарету в Машино ведро, после чего тут же вынула из недр лифчика пачку, чтобы вновь закурить. — Ты смари, уши стоит греет у двери, падлюка!

— Тебя забыла спросить, что мне делать, свинота! Всех уборщиц нам распугаешь, говном тут зарастем!

— Да я тогда тобой буду подъезд вытирать, кобыла! — Наталья сделала шаг в направлении соперницы.

Та была не робкого десятка и тоже шагнула навстречу с упертыми в бока руками. Из квартиры вдруг показался огромный мужик с синяком под глазом. Он был в пропитанной жиром майке-алкоголичке, которая была ему безнадежно мала, и в джинсах на пару размеров больше.

— О, — засвирепствовала Наталья, увидя мужика, — свин выплыл! Мало ему что ли одного фонаря? Щас тогда второй подобью!

Тот с некоторой опаской во взгляде встал за спиной у женщины в бигудях и скрестил руки на груди.

— Я тебе сама щас зубы пересчитаю, дура! Проваливай на свой этаж и ори там!

— Подъезд общий, где хочу, там и хожу, — ухмыляясь, ответила Наталья.

На втором этаже хлопнула дверь, и по лестнице начал кто-то спускаться.

Женщина в бигудях посмотрела наверх и заржала как лошадь:

— Ну, конечно! Стоило догадаться… Твою же мать, цирк уродов, не иначе!

Мужик за ее спиной ухмыльнулся и покачал головой.

— Я щас эту ухмылку паршивую с твоей хари сдеру зубами, выродок! — Наталья приготовилась к атаке и принялась раскачиваться из стороны в сторону.

Обернувшись к лестнице, Маша увидела абсолютно голого деда. На вид ему было лет под шестьдесят, но длинная борода и волосы придавали ему вид старца. Если бы не нагота, он бы вполне сошел за Гендальфа из «Властелина колец».

— Проваливай, извращенец! — заорала женщина в бигудях.