Я - не серийный убийца

— Нет, — ответила она. — Но я готова попробовать.

— Спасибо.

— Но сначала ты должен запомнить несколько правил, — сказала мама, когда мы спускались по лестнице. — Правило первое: ты никому не должен об этом рассказывать, кроме, может быть, доктора Неблина. В особенности ты не должен говорить об этом Максу. Правило второе: ты будешь делать только то, что мы тебе говорим. Правило третье… — Мы дошли до бальзамировочной и остановились перед дверью. — Это тело сильно искалечено, Джон. Мистер Боуэн был разорван пополам, и большая часть внутренних органов отсутствует. Если ты чувствуешь, что тебе это будет тяжело, — бога ради, уходи… Я хочу тебе помочь, а не травмировать на всю жизнь. Докажи, что я могу тебе доверять, Джон. Пожалуйста.

Я кивнул, и какое-то время мама пристально смотрела на меня. В глазах ее была смесь печали и решимости. Я спрашивал себя, видит ли она через мои глаза, как через окна, темноту, что у меня внутри, видит ли обитающего там монстра? Она открыла дверь, и мы вошли.

Тело Роджера Боуэна, разъятое на две части, лежало на бальзамировочном столе, и между верхней и нижней частью оставалось пространство в пять или шесть дюймов. На груди зияла громадная Y-образная рана: с двух сторон от плеча до грудины и вниз по центру до того места, где была поясница. Рассеченные ткани сшили на скорую руку, как старое лоскутное одеяло. Маргарет стояла у другого стола, сортируя внутренние органы из мешка, привезенного с экспертизы, и готовилась прочистить их с помощью троакара.

Я снова был дома. Инструменты на стенах висели на своих местах, бальзамировочный насос послушно стоял на столе, формальдегид и другие препараты ярких цветов разместились вдоль стены. Я снова чувствовал себя как дома — очистка, дезинфицирование, накладывание швов, закупорка. Лицо его было исцарапано, челюсть сломана, но мы восстановили ее с помощью пластилина и подкрасили гримом.

Мы работали, а я думал о Кроули, о том, как он упал на землю, убив Боуэна. Он слишком долго ждал и пошел убивать в самый последний момент. Но в этом была своя логика: чем больше времени проходило между убийствами, тем труднее было его вычислить. К тому же за это время напряжение в обществе несколько спало. Люди снова забывали об осторожности. Но на этот раз он слишком долго откладывал и едва успел заменить выходящие из строя органы и вернуться к жизни. Хуже того, у этого убийства был свидетель (я), которого он едва не схватил, но был вынужден дать мне уйти. Этой слабостью я, казалось, мог воспользоваться. Вот только как?

Фактор страха всегда присутствовал — он не хотел быть обнаруженным, но теперь, безусловно, оказался обнаруженным и к тому же в обличье демона. Теперь он знал, что тот, кто посылает ему письма, не блефует.

Но, наблюдая за ним в ту ночь, я увидел нечто большее, чем страх: то, как демон функционирует биологически. Я уже предполагал, что его тело разваливается на части, но не понимал, насколько он близок к гибели. Если он мог умереть, выжидая слишком долго, то не было нужды убивать его — нужно просто не позволить ему восстановиться, чтобы он умер сам. Рана в животе, пуля в плече — с такими вещами он мог справляться за считаные секунды. Но с его внутренними органами дело обстояло иначе. Когда они прекращали функционировать, он не мог жить. Нужно сделать так, чтобы его органы перестали функционировать раз и навсегда.

Поглядывая на фотографию, мы с мамой закончили восстанавливать лицо, а потом перешли к бальзамированию. Тело было слишком повреждено, чтобы бальзамировать его обычным способом, — это усложняло и одновременно упрощало нашу работу. Плюсом было то, что требовалось привести в порядок только половину тела — ту, что предназначалась для обзора: верхняя часть будет одета и предъявлена публике, тогда как нижнюю вместе с внутренними органами предполагалось аккуратно сложить в два больших пластиковых мешка и упаковать в гроб так, что их никто не увидит. Как бы ни умер человек, заглядывать в гроб я не советую. И хотя бальзамировщики готовят к похоронам все тело, презентабельной надо сделать лишь его часть. Если что-то выглядит неприглядно до бальзамирования, высока вероятность, что эту часть вообще не стоит выставлять напоказ.

Ну а трудность состояла в том, что нам приходилось вводить бальзамирующий состав в три места: в правое плечо и в обе ноги. Мы сделали все, что могли, чтобы закупорить большие кровеносные сосуды, прежде чем начать закачивать коагулянт для закупорки малых, потом мама стала замешивать коктейль, точно рассчитав объем составляющих и ароматизаторов, которые нужно было добавить в формальдегид. Я приподнял дренажную трубку, и мы смотрели, как из тела выходят кровь и желчь.

Маргарет подняла голову на вентилятор, вращавшийся на потолке прямо над нами:

— Надеюсь, этот вентилятор не подведет нас.

— Давайте-ка выйдем отсюда, — сказала мама. — Мы заслужили передышку.