Я не собирался убивать

Мне требовалось время на раздумья, на то, чтобы оценить все происшедшее. Я с горестью думал, что это обрушилось на меня сразу после убийства Маллена, когда я еще не успел убедиться, что не разоблачен и даже не под подозрением.

— Я… я знал, что мама…

— Что ты знал? — спросил я.

— Ты сам сказал, что я не должен ничего от тебя скрывать, — сказал Роберт энергичным тоном, понравившимся мне. — Мама несколько лет считала… что в твоей жизни есть другая женщина, так? Она этого не говорила, но Джу и я иногда слышали, как вы руга… спорили. Нам это было неприятно, и мы раза два говорили между собой об этом…

— Ты и Джулия?

— Да.

— Господи!

— Это ужасно, — согласился Роберт. — Я хочу сказать, любой мог видеть, что вы совершенно счастливы… и ссоры происходят, только когда ты уезжаешь на несколько дней, как сейчас. О чем еще мы могли подумать? Я решил, что нашел… нашел…

Он замолчал, очевидно подбирая подходящее слово. Я мог лучше контролировать свои реакции и уже не чувствовал необходимости опираться на подушку. Я наклонился вперед и спросил резким тоном:

— Любовное гнездышко, так?

— Полагаю… да, так.

— Ты ошибся, — быстро сказал я. — И твоя мать тоже ошибалась, Боб. В моей жизни никогда не было и не будет другой женщины… И не смотри на меня так, словно не веришь, — добавил я после короткой паузы. — Это чистая правда. Подростку это может показаться странным, но я до сих пор влюблен в твою мать.

— О, в это я верю! — воскликнул Роберт. Его вдруг повеселевшее лицо показывало, что он забыл о своих неприятностях. — Но если эта квартира нужна не для… не для того, о чем я думал, то зачем она, папа? Я хочу сказать, почему ты много лет снимаешь ее для себя одного? Мне это совершенно непонятно.

9 Двести одиннадцать

Конечно, это было совершенно непонятно для него и для любого другого. Объяснить это было трудно. Однако я должен был найти удовлетворительный ответ. Врать было нельзя потому, что он мог это понять и связывавшие нас нити оборвались бы. Впрочем, у меня было ощущение, что после сегодняшнего вечера эти нити должны стать прочнее, чем когда бы то ни было.

— Все просто, — ответил я, — даже очень.

— Как? Зачем нужно приходить в подобное место?

Роберт обернулся и осмотрел дешевую мебель, весьма посредственный ковер, стершийся паркет у двери. Он явно сравнивал это с хорошей мебелью нашего дома и изысканным вкусом Лилиан.

— То, что кажется логичным одному человеку, совершенно необязательно будет казаться таким же другому, — сказал я. — Много лет назад, Роберт, я решил, что это может мне потребоваться…

Я замолчал, стараясь четко выстроить свои мысли.

— Предположим, — добавил я более сердечным тоном, — ты хотел поговорить со мной наедине, но не имел возможности… Ведь так?

— Да, конечно, но…

— Это примерно тот же самый случай, — перебил я его. — Только мне в некотором смысле хотелось поговорить с самим собой. Подумай, Боб, когда я бываю дома по вечерам или в выходные, в любой момент можете зайти ты или Джулия. Что бы ты сказал, если бы я послал тебя подальше, потому что хотел подумать? А если не ты или твоя сестра, то приходит твоя мать. Я тебе уже сказал, что люблю ее, как в первые дни нашего брака, но было бы смешно утверждать, что наши вкусы во всем совпадают и нет риска вызвать друг у друга раздражение. Кроме того, Боб, я отношусь к своей работе серьезно… очень серьезно. Я тебе всегда говорил, что успех дела основывается на предварительном его изучении, длительном и тщательном. Нет нужды напоминать тебе, что было бы, если бы ты подумал, прежде чем спереть деньги в первый раз, не так ли?

— Угу, — угрюмо ответил он.

— Так вот, мне было нужно время подумать — над работой, над семейными делами и о жизни вообще. Я методичный по природе человек. Еще задолго до женитьбы я в одиночестве бродил по холмам Суррея или Сассекса, чтобы что-то обдумать… или просто дать свободу своим мыслям. Это примерно то же самое, как в хороший день выйти на сильный ветер. Возникает ощущение, что ветер проходит сквозь тебя, чувствуешь себя посвежевшим, тело и мозг как бы очищаются, снова открываешь для себя радость жизни. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Да, конечно! — воскликнул он.

— Вот объяснение этой квартиры и моих отлучек. Этот принцип приняли и у меня на работе: они никогда не задают мне вопросов, если я исчезаю на несколько дней. Иногда я провожу день за городом, а бывает, что остаюсь в Лондоне, но тоща я рискую встретиться с кем-нибудь из знакомых. Я всегда провожу ночь здесь. У меня тут есть проигрыватель, радио и мои любимые книги. Это как отдых после борьбы. Впрочем, при моей работе и моем складе ума я действительно постоянно веду борьбу. Но если бы твоя мать узнала об этом, думаю, она была бы так же оскорблена, как если бы я имел любовницу! — воскликнул я и даже сумел засмеяться. — У нее возникло бы чувство, что она не может дать мне все, что нужно. Я сильно сомневаюсь, что женщины, во всяком случае замужние, могут понять эту потребность в одиночестве. Ты понимаешь, что я хочу сказать? — спросил я после короткой паузы.