Я (не) согласна

— Наших он уже всех вылечил, — вздохнул дверник. — А постояльцы все здоровы. Нищих, как вы понимаете, в эти кварталы не пускают.

— А этот ваш Аяз Кимак — невысокий юноша с раскосыми глазами? — поинтересовалась я. — Так я его и ищу!

Я попыталась приподняться, но мужчина замахал руками и велел сидеть на месте. Я закатила глаза: вот уж неуважение к иноземному лекарю! Всё-таки он катаец — они известные целители. А в Степи одни дикари! И вообще, откуда я взяла, что Ви вышла замуж за степняка? Кто мне об этом сказал? Я так и не вспомнила.

Сидеть на солнце было очень жарко. Я принялась обмахиваться шляпой, чувствуя, как струйки пота стекают по затылку и спине. Идти сюда в рубашке и жилете было не самой удачной идеей. Хотя, будь я одета попроще, неизвестно, помог бы мне дверник.

Стеклянная дверь распахнулась, и из гостиницы стремительно появился уже знакомый мне длинноволосый мужчина. Первое впечатление меня не обмануло: он очень красив. Не такой красивый, как Дамир, но всё же — приятно смотреть. За ним едва успевал полный мужчина средних лет с круглой лысиной.

— А, это вы! — несколько удивленно произнес катаец. — Я видел, у вас нога. Вот глядите, коллега: здесь, скорее всего, растяжение.

Совершенно не смущаясь, он опустился на корточки, пачкая свой красивый длинный жилет в пыли, и принялся ощупывать мою ногу. О богиня, за два дня меня трогали столь интимно больше мужчин, чем за всю мою жизнь!

— Повязка наложена абсолютно правильно. Лечение начато. Ай-яй-яй! Да тут надрыв связки! Вот, потрогайте!

Длинноволосый быстро стянул с меня повязку и принялся тыкать в разные части стопы.

— Смотрите — кровоизлияние. Это первый признак надрыва. Впрочем, я говорю глупости — вы и так это знаете. Если бы барышня (на этом моменте я дернула ногой)… простите, молодой человек не беспокоил ногу хотя бы сутки, то к завтрашнему дню всё бы зажило. Но связки снова повреждены, и для нас с вами это большая удача. Кладёте руки вот так… Да, правильно (теперь мою несчастную и не очень чистую ногу вертели вдвоем, я морщилась и шипела), нажимаете здесь… эта точка отключает боль… и плавно выпускаете силу вдоль волокон!

Щиколотку охватило тепло, так непохожее на действие магии Власа Демьяновича, а потом и вовсе начало жечь.

— Терпите… эээ… как я могу вас называть?

— Степан, — представилась я, закусывая костяшки пальцев, чтобы не заорать. — Ыыыы!

— Ну что же, Степан, вы же мужчина, — насмешливо поглядел мне в глаза лекарь. — Мы сейчас залечим вам связки сразу, не придется ждать. Конечно, с женщинами нельзя так грубо… женщине я бы посоветовал ступенчатое лечение.

— Давайте сразу, — втянула воздух я. — О-о-х!

— Принесите лед, коллега, — попросил длинноволосый. — Не будем мучить юношу. Лошади я бы уже давно приложил. Впрочем, лошадь бы меня сразу лягнула.

Лекарь понятливо кивнул и умчался.

— Живая? — с любопытством спросил муж моей кузины. — Ты терпеливая, молодец. Вики бы меня сразу побила. Она плохо переносит боль. Ага, вот и лед.

Мои мучения продолжались, но со льдом было не так страшно. Наконец, мне разрешили встать.

— А повязка? — напомнила я.

— Не нужна, — пожал плечами юноша. — Вы здоровы. Не бойтесь, наступайте на ногу смело.

Я осторожно повертела ступней, потом топнула и даже попрыгала. Никаких намеков на боль. Потрясающе! Сложила руки перед собой и поклонилась, благодаря лекаря на катайском языке. Однако он выглядел озадаченным.

— Это вы сейчас на каком говорили? — с недоумением спросил длинноволосый. — На галлийском, да?

— Вы не катаец, — грустно констатировала я. — Простите.

— Я степняк, — пожал плечами юноша. — А вы не знали?

— А что, вы и по-галлийски не разговариваете?

— Ну почему же, — по-мальчишечьи ухмыльнулся мой новый родственник, демонстрируя великолепные белые зубы. — Я знаю много ругательств, а еще фразы "иди ко мне", "пошел вон", "заткнись" и "я тебя люблю".

— Мне кажется, вашей семейной жизни можно только позавидовать, — заметила я.

Степняк расхохотался.

— Вы очень похожи на мою Вики, — сказал он весело. — И не только внешне.

— Ты, — улыбнулась я. — Ко мне на "ты". А Ви где? Как у вас вообще дела? Она на меня злится?

— Она пыталась отправиться тебя искать, — фыркнул степняк с именем, которое я уже забыла. — Но я уговорил ее остаться в номере. Когда я уходил, она спала.

Вот теперь я реально завидовала Виктории. Почему ей всё — и муж-красавчик, и путешествия, и страсть — а мне ничего? Жизнь — несправедливая штука!

— Слушай, родственник, — виновато потупилась я. — Я ведь не запомнила, как тебя зовут. Ты уж извини.

— Аяз, — хохотнул степняк. — Аяз-Кимак.

Он произнес это в одно слово, а не как имя и фамилию. Что ж, наверное, у них так принято.

— А ты степного хана видел? — шепотом спросила я. — Говорят, он страшен как сама смерть и столь же суров. Им пугают детишек в Галлии.

Аяз сдавленно хрюкнул, отворачиваясь, и распахнул передо мной дверь номера. Я тут же забыла про все вопросы.

— Ви! — закричала я радостно, прыгая с разбега на кровать. — Ты чего это среди бела дня дрыхнешь, сонная тетеря!

— Сте-е-е-ефа, — раздался мне в ответ мучительный стон. — Я тебя ненавижу!