Я не сплю по ночам

– Наталочка, цены так растут, что, боюсь, предметом роскоши мы скоро будем считать новые ботинки, – озабоченно отозвался Сергей. – Нет, надо выходить на работу! Я и так уже почти полгода отдыхаю за свой счет. Так можно и место потерять!

– Но я тоже брала отпуск за свой счет, чтобы ухаживать за тобой, – заспорила Наташа. – И никто меня не уволил!

– Во-первых, ты не выходила на службу всего полтора месяца. Потом, правда, брала документы на дом, но ведь это тоже работа! И, в конце концов, к женщине, да еще молодой и хорошенькой, всегда относятся снисходительнее, чем к здоровенному мужику.

– Наверное, ты прав, – сдалась Наташа. – Когда думаешь вернуться в фирму?

– Как и положено, начну новую жизнь с понедельника.

Вечером в понедельник Наташа с нетерпением ждала возвращения Сергея. Он пришел довольный.

– Мне обрадовались, – поведал он. – Правда, шефа нет на месте, уехал в Москву. Но менеджер считает, что проблем не возникнет, уже дал мне первое задание.

Шефа не было ровно три дня, и за это время Сергей, с энтузиазмом впрягшись в работу, успел закончить первое задание и получить следующее. На четвертый день, когда Наташа уже свыклась с мыслью, что муж каждый день уходит на службу, вернулся шеф и вышвырнул Сергея. Не помогло ни то, что Сергей был высококвалифицированным специалистом, ни заступничество руководителей среднего звена, ни то, что фирма расширялась и рабочих рук не хватало. О том, что поступать подобным образом с чернобыльцем просто незаконно, вообще никто не вспоминал.

– Принципиальный, собака, – с мрачным юмором рассказал Сергей потрясенной такой несправедливостью Наташе. – «Дохлякам, – говорит, – в нашем бизнесе не место! Если желаешь валяться в больнице, не занимай должность, которая может пригодиться здоровым. Как можно доверять тебе важные бумаги, если ты даже за собственным брюхом не способен уследить?»

– Не переживай, Сереженька, – Наташа ласково положила свою крохотную ручку на большую, сильную ладонь мужа. – Проживем как-нибудь!

– Конечно, проживем! Что я, не мужик, что ли, в самом-то деле! Вон, на всех стройках руки требуются. А еще можно по вечерам на машине «бомбить».

Наташа не поверила своим ушам.

– Ты с ума сошел! – со слезами на глазах закричала она. – Сколько можно издеваться над собственным здоровьем!

– Если начну воспринимать себя как больного, умру от одного унижения, – не менее эмоционально откликнулся Сергей. – Пойми, Наталочка, – уже мягче продолжал он, – я не прощу себе, если превращусь в обузу для семьи. Я обязан кормить тебя и детей, и не просто кормить, а по мере сил создавать вам как можно более комфортные условия. А ты хочешь, чтобы я сделался паразитом, альфонсом, который объедает любящую его женщину, вырывает кусок изо рта у собственных детей! Да через месяц-другой подобного существования ты сама выгонишь меня вон и будешь права.

– Если ты испытываешь ко мне хоть какое-то чувство, сделай как я прошу: не торопись с трудоустройством. Ищи спокойную, тихую работу без физических нагрузок, – Наташа старалась говорить ровно.

– Неужели я действительно произвожу впечатление дохляка? – криво усмехнулся Сергей. – Наталочка, я очень благодарен тебе за заботу, за то, что ты не жалела себя, когда мне оперировали язву желудка... Но ведь болезнь уже в прошлом! Язвы больше нет, и трястись надо мной совершенно бессмысленно, я здоров, как бык! Думаешь, я не вижу, как ты смотришь на меня? Точно боишься, что эта дурацкая болячка снова выскочит, как чертик из коробки, прямо у меня на лбу!

– Ты не понимаешь... – начала Наташа и тут же умолкла.

– А что я должен понять? Наталочка, я мужчина, мне не годится, как женщине, лелеять и беречь себя.

Наташа поняла, что запуталась в собственной искусной политике: с одной стороны, она поступила разумно, утаив от мужа, какая грозная опасность пронеслась над ним, а с другой – сама выпустила из рук мощное средство, которое могло бы удержать Сергея от неосмотрительных поступков, – правду. Посчитав, что все разногласия окончены, Сергей с энтузиазмом приступил к поискам новой работы. Сначала он надеялся найти место в фирме, подобной той, из которой его уволили, но скоро обнаружил, что потенциальные работодатели не склонны принимать к себе человека, которого по непонятной причине уволили с прежнего места. Объяснения Сергея, что поводом к увольнению послужила болезнь, выслушивались с недоверием: в документах об этом ничего не сказано; не выгнали ли этого красавчика за шашни на работе? А он еще чернит прежнее начальство, приписывает ему черствость и бездушие... Где же тут корпоративная солидарность?