Я не сплю по ночам

Наташа все же поехала на соревнования в Ижевск. Чемпионат России по кикбоксингу – не шутка! Услышав страшное слово, вся женская половина окружения Наташи словно с ума посходила. Одна лишь Анна Александровна мудро сумела удержаться от комментариев. Алена же и особенно Лиза выходили из себя, безуспешно пытаясь удержать подругу от безумного, по их мнению, шага.

– Ну ладно, ты вообразила себя боксершей, – кипятилась Алена.

– Боксером.

– А есть разница?

– Огромная. Боксер – это спортсмен, а боксерша, или боксериха, как тебе нравится, – самка собаки, название породы которой по недоразумению созвучно с моим видом спорта.

– Ах уже и твоим! Не слишком ли быстро!

– Ален! Ну ведь бывает же любовь с первого взгляда! – попробовала отшутиться Наташа, и тут в дело вступила Лиза.

– Как у тебя язык поворачивается говорить такое! – размахивая руками, завопила она. – «Любовь»! Ты должна забыть это слово, забыть навсегда! У тебя есть дети, вот их и люби. А всякие личные удовольствия отныне не для тебя!

– Почему ты так решила? – удивилась Наташа.

– Да потому, что ты – мать! И твое место – возле детей, и точка.

– Лиз, ты не очень-то расходись, – Алена попыталась урезонить потерявшую над собой контроль женщину. Она не одобряла подобного ожесточения. Удержать Наташку от необдуманной поездки на чемпионат по зверскому виду спорта, где – Алена видела такое в американских боевиках – бедняжку запросто могут искалечить, а то и вовсе укокошить, – это одно. Ради подобной благородной цели допустимо и прикрикнуть на подругу, и подобрать слова порезче. Но бить по самому больному... На месте Наташи Алена была бы уже смертельно оскорблена; она поражалась Наташиной выдержке.

Но все объяснялось предельно просто: может быть, у Наташи еще не было достаточного опыта боев, однако главные уроки древнего искусства кулачного боя она уже сумела извлечь; выдержка и терпение, обретенные Наташей, годились и для психологического поединка. Нет, не зря Вадим так высоко ценил спортивный потенциал Наташи: она была прирожденным бойцом!

Обидные Лизины слова скатывались с нее, как скатывается вода с хорошего зонтика.

– А как по-твоему, Лиза, – дождавшись, когда та умолкнет, спокойно спросила Наташа, – нужна ли детям мать, душа которой – выжженная пустыня? Старуха, которая, не прожив и тридцать лет, уже видит смысл жизни лишь в бытовых мелочах? Что такая мать может дать им?

– Заботу и уход, – выпалила Лиза.

– И только? Ты считаешь, что кормить необходимо лишь тело? А душа? О ней ты забыла, Лиза? Признаться, до сих пор я думала о тебе иначе!

– Тебе ли говорить о душе! Женщина-боксер! Подумать страшно! Вспомни, как Высоцкий пел: «Бить человека по лицу я с детства не могу». А ты сознательно лезешь в людоедский спорт... Вот увидишь, чем закончится твоя авантюра!

– И чем же?

– Женщины, занимающиеся мужским делом, перенимают мужскую грубость! – выпалила Лиза свой решающий аргумент. – Ты поймешь, как ошиблась в жизни, когда твоя дочь отшатнется от тебя!

– Пока грубишь здесь ты одна, ты, не боксер, – мягко возразила Наташа. – Может, будет лучше, если ты придешь к нам на секцию, поглядишь хотя бы на тренировки? Ты во власти предубеждения. А те женщины, о которых ты говоришь, вовсе не переняли мужскую психологию. Они изначально были ущербны, вот и все.

– Быстро же ты забыла о своем горе! И года не прошло, как Сергея не стало, а ты уже снова следишь за своей внешностью, наряжаешься, втираешься в мужской спорт! Зачем это? Не для того ли, чтобы поскорее подобрать себе милого дружка?

– Лиза, и ты говоришь это после того, как процитировала слова Высоцкого? Да в твоих обвинениях больше жестокости, чем в целом чемпионате по кикбоксингу!

– Мы говорим на разных языках. – Не прощаясь, Лиза стремглав вылетела вон из Алениной комнаты. Наташа услышала, как она, не в силах переключиться, резко бросила что-то Жене, который пытался ее удержать. С грохотом захлопнулась входная дверь.

– Ее можно понять, – со вздохом сказала Наташе Алена. – Лиза до безумия любит Славу, а ведь Сережа был его близким другом...

– Не вижу здесь связи с поездкой в Ижевск. И не понимаю, почему это дает Лизавете право судить меня и тем более оскорблять!

– Ну... Человеку ведь свойственно примерять ситуацию на себя, ты же знаешь... Лиза сказала мне недавно, что, потеряй она мужа, она не утешилась бы так быстро. Я-то понимаю, что руководит тобой – слава богу, не первый год тебя знаю... Но Лизе кажется, что ты слишком весела и спокойна для безутешной вдовы.

– О да, я должна на каждом углу демонстрировать свое горе, рвать на голове волосы и ходить в траурных лохмотьях, – саркастически усмехнулась Наташа. – Сережа, случись ему увидеть меня такой, несомненно был бы счастлив. Именно о подобной матери для своих детей он всю жизнь и мечтал! Горе напоказ фальшиво и оскорбительно, как она не понимает?

– Наташа, Наташа, Лиза просто панически боится испытать ту же боль утраты, которая выпала на твою долю. Ей кажется, что в такой страшной ситуации ты поступаешь необдуманно и легкомысленно...